Вокруг посветлело. Уже вижу, куда ступать. Пора идти.

...Блин... штормит, как Гая в лодке. Или, нет... Гая же больше не укачивает... И я тоже так хочу, а то чего-то на Пьяного Мастера похож.

Так, ноги! Отставить мотылять! По прямой, давайте. По прямой. Раз-два, раз-два...

Ой, голова-голова!..

Хочу найти безопасное место. Немного отлежаться, подкопить силёнок и позвать Какаши. И плевать, что мозги всмятку. Надо звать. А то подумать жутко, что с ним сейчас творится. Если он верит в то, что я умер... Блин! Тогда единственная надежда на Гая.

Я своего папулю знаю. Несмотря на пофигистичный вид и виртуозное умение посылать в пешие эротические туры, справляться с потерями он не умеет абсолютно. Для него близкие люди - основа вселенной. Выбей её и весь мир в куски!

Надо шустрее двигать вниз...

Давайте, ноги! По прямой. Раз-два, раз-два...

Идеально по прямой не получилось. Спуск то и дело перегораживали ущелья, торчащие каменные рёбра и заросли путаных кустов. До уровня леса, который вроде вот он - рукой подать, я добирался несколько часов. Единственной радостью стала бурная речушка. Напился и умылся ледяной водой.

Зато под шелестящим бамбуковым пологом сразу почувствовал себя лучше. Вокруг шумела, скреблась и пищала жизнь. Попробуй, отличи мой слабосильный источник среди сотен других ярких огоньков. На лысоватых скалистых склонах мне постоянно мерещился чужой взгляд, буравящий затылок, но в лесу напряжение отпустило.

Очень хотелось поставить между собой и подвалами Орочимару леса, моря и горы - сил хватило, чтобы заползти в низкую щель под кучей наваленных камней, нагрести на распухшую руку холодную рыхлую землю и провалиться в темноту.

Нужная для поиска сосредоточенность далась тяжело. Когда первый неуверенный импульс чакры скользнул по поверхности почвы, я вымок, как под дождём. Второй... третий... десятый... Пусто.

Отца нашёл примерно через час, когда энергии в очаге оставалось на донышке, а голова собиралась отвалиться. Тончайшая поисковая ниточка ткнулась в знакомый покров... И он меня не почувствовал!

Его собственная чакра ощущалась едва-едва. И от моего прикосновения она даже не дрогнула. Я чуть не завыл от досады. Ну почему всё так? Он что, раненый? Или удолбался с горя? Новый импульс бессильно ударился в покров и растаял незамеченным.