– Видимо, плата Кощея за услуги. Но я нашел другую царевну, – Волк аккуратно положил Ладу в гроб, поправил под головой бархатную подушечку. – Ладушка, – прошептал он так тихо, что даже Иван не расслышал. – Помнишь, я говорил не отчаиваться, когда все будет совсем плохо. Вот совсем плохо – это сейчас. Но у меня есть план…

Иван склонился над девушкой, и Волк замолк.

– Симпатичная, только чумазая немножко, – принюхался царевич, – и псиной от нее несет.

Он бросил быстрый взгляд на Волка, потом пригладил Ладе волосы, провел пальцем по белой шее. Оборотень перехватил его руку, рявкнул:

– Не трогай!

– Забыл, кто здесь хозяин? – удивленно поднял перебитую бровь Иван, освобождая руку резким движением.

– Я спас тебя, я отдал долг, – рыкнул Волк, демонстративно оттянул ошейник, и тот вдруг лопнул, рассыпался трухой.

– Похоже, на самом деле отдал, – процедил Иван, наблюдая, как Волк неверяще ощупывает свою шею. – А что Кощей? Неужто так просто позволил вам добраться сюда?

– Кощея нет.

– Да ладно! – удивился царевич. – Ты, что ли, убил его? Или эта блондиночка?

– Ее Лада зовут. Нам удалось разбить яйцо, но иголка осталась целой. Так что, скорее всего, Кощей снова объявится. Но сейчас он не представляет угрозы.

– Ясно, – подвел черту Иван. – Ближайшие цели понятны: убить Кощея, поставить на место братца.

– По поводу Елисея, – Волк повернулся к царевичу. – Отдай его мне.

– Зачем это?

– Он – царевич! Я притащу его сюда и заставлю поцеловать Ладу. Тебе не кажется несправедливым, что она должна спать в гробу после того, как спасла тебя?

– Жизнь вообще несправедлива, Серый, – пожал плечами Иван. – Елисей – мой брат, он совершил преступление против меня, мне его и судить.

Волк быстро шагнул к Ивану, закрутил ему руку за спину, толкнул к гробу.

– План бэ, – рыкнул он в ухо сопротивляющемуся царевичу. – Целуй!

– Ты сдурел, Серый?! Расколдовал меня, чтобы через пять минут снова засунуть в гроб?

– Вот такая многоходовочка, – выдавил Волк. Они барахтались, сцепившись, Иван пытался пнуть оборотня ногой, уперся свободной рукой в хрустальный край гроба.