Насмешки посыпались одна за другой, но Райнер проигнорировал их все. Спокойно наклонился и поднял сверток.

— А оружие? — только и спросил он, не глядя ни на кого.

— Тебе пока не положено! — ответили ему. — Докажешь свою верность Ее Высочеству, и сразу же получишь меч.

— А зачем тебе оружие? — опять этот противный голос, который Райнер запомнил. — Вон какие ручищи. Голыми руками врага можешь порвать.

— А еще лучше зубами! — заржали воины. — Они у тебя как у песчаного льва.

Райнер стал спокойно раздеваться, не обращая внимания на насмешников. Размениваться на подобное он не желал, понимая, что его будут провоцировать и дальше, а если заметят, что задели, то насмешки станут жестче и чаще. Конечно, раскидать этих, так называемых воинов, Райнер мог, только не теперь, когда решил пока не привлекать к себе внимание. Ему стоило поразмыслить над ситуацией, в которой оказался, и которая ему совсем не нравилась.

Мужчина бросил на пол старую одежду и надел выданную, с неудобством отметив, что безрукавка оказалась тесной в плечах. Он хмыкнул и с легкостью надорвал ткань по шву. Раздался легких треск, но почти сразу же за ним последовало недовольное:

— Ты что делаешь? Это одежда охраны Ее Величества, принцессы Эмины!

Райнер только передернул плечами.

— Хорошему охраннику всегда необходимо, чтобы одежда не стесняла движения! Даже мгновение промедления может грозить госпоже, — почти не скривился, — смертью, — произнес и резко повернулся к остальным стражникам, рассматривавшим его будто диковинку.

— Самый умный, да? — проговорил один из стражников и было шагнул на Райнера, но тут же был остановлен громким предупреждающим окриком: — Что здесь происходит?

Воины подобрались и встали прямо, забросив все свои дела и только Райнер спокойно и без тени покорности, взглянул на вошедшего, которым оказался его бывший противник.

— Махариб Амир! — стражники поклонились, и молодой воин вошел в помещение, глядя при этом только на одного Райнера. Раб подобрался, приготовившись к вопросам, но, к его удивлению, Амир лишь смерил новенького воина взглядом, после чего проговорил:

— Я надеюсь, что принцесса Эмина была права, делая подобный выбор! — и последующее, тихое: — Госпожа Эмина добрая девушка и я полагаю, ты станешь хранить ее жизнь также, как и все мы! — то ли вопрос, то ли утверждение, и взгляды обоих мужчин впились друг в друга. Райнер не ощущал враждебности от Амира, но при этом понимал, что возможно, сейчас увидел того единственного, действительно, преданного наглой принцессе, человека. Ему неожиданно стало интересно, чем она заслужила подобное отношение к себе единственного человека из своей охраны, который вызывал уважение у самого Райнера.

Молодой махариб застыл в ожидании ответа и получив его, удовлетворенно кивнул.

— Да, — сказал Райнер. — Я сделаю все, что в моих силах, — и понял, что сказал правду.

В покоях повелителя Фатра было тихо. Отец и сын сидели на подушках и пили чай, погрузившись в молчание. Расположившиеся у стены музыканты наигрывали тихую легкую мелодию, а девушки рабыни, извиваясь в медленном танце, бросали томные, манящие взгляды на Инсана и его отца, только мужчины едва ли замечали их, думая о чем-то своем.

Наконец, Кахир поставил на стол пиалу и повернул лицо в сторону хранителя покоев, замершего у дверей. Одного взгляда повелителя Фатра было достаточно, чтобы слуга тут же все понял. Он почтительно кивнул и резко хлопнул в ладони. Музыка затихла. Музыканты принялись собираться и цепочкой потянулись спинами в сторону выхода, куда уже успели выпорхнуть рабыни.

— И ты оставь нас, Сурра! — велел магу и своему хранителю, повелитель Кахир. Мужчина снова поклонился и выполнил приказ, стремительно покинув покои, но только для того, чтобы встать на страже по другую сторону резных дверей. Едва Кахир и Инсан остались одни, как отец посмотрел на сына и произнес:

— Как поживает наша дорогая гостья принцесса Эмина?