Почему я не могу спокойно поплавать и вернуться обратно, как все нормальные люди? Почему каждое лето начиная с того момента, как я родилась, каждый мой отпуск — это «приключения с продолжением»? Почему лишь у меня отпуск проходит «интересно» — ядовитые медузы и взрывы вулканов гарантированы? Правда, от кимусаби я теперь ни за что не откажусь… Ладно, пусть отпуск будет, как обычно, лишь бы Эл остался со мной.

То ли я о кимусаби слишком громко думала, то ли он решил привлечь внимание к собственной персоне, но только Эл подошёл ко мне, взял за руку и спокойно (даже слишком), сказал: «У меня голова болит… Сильно. Мой кузен прав. Наверное, люди не болеют нашими болезнями. Но я — я эльф.»

Вот теперь мое внимание переключилось на Эла. Моментально…

- Как именно у тебя болит голова? И где? Покажи рукою, — я старалась говорить тихо, но чётко.

— Как? Не знаю. Просто болит… Сильно. Везде, — Эл отвечал односложно и откровенно не понимал, что именно я у него пытаюсь добиться.

Ему на глазах становилось также плохо, как и эльфёнку.

А «как именно и где» болит голова, между прочим, помогает установить точный диагноз.

Но, похоже, инфекционное заболевание было не заразным для людей, так как ни Сашкины сослуживцы, некоторое время лежавшие рядом с эльфёноком, ни Николай и Сашка, которые помогали эльфийскому мальчишке, пока его рвало, не заболели.

— Пока не заболели. У людей может быть несколько иной инкубационный период, — одернула я себя. Слишком рано было радоваться тому, что пандемия неизвестного заболевания отменяется. К тому же, я всё ещё беспокоилась за эльфов. И если Сашкины пленные волновали меня чисто академически, как попавшие под мою ответственность случайные попутчики, то состояние Эла волновало значительно больше.

Эл, казалось, перестал реагировать на то, что я ему говорю. На него напала какая-то странная заторможенность. Словно ему снова стало всё равно, выживет он или нет… или он был абсолютно уверен, что выжить ему не удастся…

Мне пришлось раздевать его самостоятельно, а затем попросить Николая помочь уложить кимусаби рядом с эльфёноком, так как Эл перестал понимать даже простые инструкции, а на любой звук, даже не слишком громкий, морщился, словно звуки усиливали головную боль.

За пятнадцать минут Эла трижды вырвало. Никакого «тазика» я организовать не успела — все на пол. Надеюсь, что моя подруга никогда не узнает, чем именно мы тут занимались… хотя пока непонятно, сколько мы ещё будем в изоляции.

Я пообещала Сашке, что если его шеф немедленно не организует доставку лекарств согласно моему списку, то я сама буду прорываться в аптеку, и плевать мне на его указы, он мне не шеф.

Пока я обтирала Эла, снова пытаясь сбить температуру, и проводила общеукрепляющую терапию, шеф Александра наконец расщедрился на выделение бесплатных лекарств по моему списку… ну, я надеялась, что бесплатных… Сашка притащил «посылку от шефа». Я поставила капельницы, и Элу, и эльфёнку, а потом стала разбирать то оборудование, которое Александр свалил в угол. Надо же… у меня появилась собственная лаборатория, я теперь могу определить группу крови и резус фактор. Сашка хмуро сказал, что отправил «образцы» в «лабораторию» но ответ будет самое раннее, через несколько часов. Я кивнула, так как ничего нового Сашка мне не сказал, мне и раньше приходилось начинать терапевтическое лечение до того, как приходил ответ из лаборатории.

— Саш, ты бы взял несколько человек, и проверил, что с остальными эльфами. Мы за них тоже отвечаем, раз уж они твои пленники. Тем более, что если кто-то из них заболел, они сейчас даже в худшем состоянии, чем Эл. И осторожнее, «твои» эльфы могут подумать, что еда или вода, которую я им оставила, была отправлена или заражена нами специально.

Александр хмуро кивнул, зачем-то бросил на пол несколько одеял и подушек, а затем приказал двоим подчинённым взять пледы и отправляться с ним. Что именно он задумал, я поняла, когда они приволокли первого эльфа, используя плед, как импровизированные носилки, и положили его на пол, на одеяла.

На мою недоуменную мину Александр сказал: «Они все равно без сознания на полу валялись, заболели даже раньше твоего кимусаби, и раньше пацана».

Что это значит, было понятно и Александру, и мне — не мы поймали эльфов в ловушку, а кто-то удачно поймал в ловушку нас, используя наше незнание расклада в эльфийской политической системе. Так как и эльфёнок, и Эл заразились от контакта с пленниками.

Кто-то удачно просчитал, что мы сумеем вытрясти из эльфёнка место сбора и заразил остальных эльфов, которые его ждали. Так что, помимо того, что у нас на руках оказалось несколько эльфов, заболевших неизвестным для нас, но достаточно известным для самих эльфов инфекционным заболеванием, где-то по полуострову перемещается группа, которая тоже должна сейчас получить заболевших, всех, в ком есть хоть капля эльфийской крови… И если Эл был прав и в группе эльфов есть люди, и не все они в курсе планов их лидера, а тем более, если они находятся не на «своей» территории и у них нет врача, то проблема, с которой столкнулась их группа, посланная на поимку Эла, должна быть значительно серьёзнее того, что сейчас тревожило меня.