Все изменилось в ноябре. Благотворительный бал, который проходил в зале Дворянского собрания в ночь с 7 на 8 ноября стал знаменательным для двух молодых людей. Появившись в зале, Блок решительно направился к месту, где сидела Люба. Этот вечер был особенным; после бала поэт сделал девушке предложение, которое она приняла.
10 ноября 1902 года Александр Блок пишет в письме к Любе Менделеевой:
«Ты – мое солнце, мое небо, мое Блаженство. Я не могу без Тебя жить ни здесь, ни там. Ты Первая Моя Тайна и Последняя Моя Надежда. Моя жизнь вся без изъятий принадлежит Тебе с начала и до конца. Играй ей, если это может быть Тебе забавой. Если мне когда-нибудь удастся что-нибудь совершить и на чем-нибудь запечатлеться, оставить мимолетный след кометы, все будет Твое, от Тебя и к Тебе».
В ответ летит весточка – открытка: «Мой милый, бесценный Сашура, я люблю тебя!
Люба упоена новой ролью – возлюбленной, невесты… Ей хочется видеть любимого каждый день, встречаться. Общаться…
Л.Д. Менделеева – А.А. Блоку
Мой дорогой, отчего ты не написал мне сегодня? Ведь это же ужасно – не видеть тебя, знать, что ты болен, не получать от тебя ничего! Нет, милый, пиши мне каждый день, а то я измучаюсь, я места не могу найти сегодня от тоски, так трудно отгонять всякие ужасы, которые приходят в голову… Но ведь ничего ужасного нет? Тебе не хуже? Что с тобой? Долго мы еще не увидимся? Боже мой, как это тяжело, грустно! Я не в состоянии что-нибудь делать, все думаю, думаю без конца, о тебе, все перечитываю твое письмо, твои стихи, я вся окружена ими, они мне поют про твою любовь, про тебя – и мне так хорошо, я так счастлива, так верю в тебя… только бы не эта неизвестность. Ради Бога, пиши мне про себя, про свою любовь, не давай мне и возможности сомнения, опасения!
Выздоравливай скорей, мой дорогой! Когда-то мы увидимся?
Люблю тебя!
А.А. Блок – Л.Д. Менделеевой
<…> У меня нет холодных слов в сердце. Если они на бумаге, это ужаснее всего. У меня громадное, раздуваемое пламя в душе, я дышу и живу Тобой, Солнце моего Мира. Мне невозможно сказать всего, но Ты поймешь. Ты поняла и понимаешь, чем я живу, для чего я живу, откуда моя жизнь. Если бы теперь этого не было, – меня бы не было. Если этого не будет – меня не будет. <…> Вся жизнь в одних твоих глазах, в одном движении <…>
В этом же письме Блок глухо говорит невесте о своей болезни – пунктиром-намеками, не имея возможности и не решаясь сказать об этом – прямо:
Еще несколько дней я не могу, говорят, Тебя видеть, т. е. выходить. Это ужасно. <…> Пока я знаю, что дело идет о нескольких днях (сколько – несколько?) и что от этого зависит будущее, я терплю еще. Но если бы это были недели или месяцы и болезнь была бы непрерывна и мучительна, я бежал бы ночью, как вор, по первому Твоему слову, по первому намеку.
ПРИМЕЧАНИЕ.
Речь идет о болезни Блока, связанной с посещением «жриц любви». В то время, как известно, сифилис практически был неизлечим или лечился не до конца и плохо. Впоследствии Люба так вспоминала о своих интуитивных догадках о болезни жениха: «Каким-то подсознанием я понимала, что это то, о чем не говорят девушкам, но как-то в своей душе устраивалась, что не только не стремилась это подсознание осознать, а просто и вопросительного знака не ставила. <…> Я вижу тут объяснение многого. Физическая близость с женщиной для Блока с гимназических лет – это платная любовь и неизбежные результаты – болезнь. Слава Богу, что еще все эти случаи в молодости – болезнь не роковая».
Л.Д. Менделеева – А.А. Блоку
Твои письма кружат мне голову, все мои чувства спутались, выросли; рвут душу на части, я не могу писать, я только жду, жду, жду нашей встречи, мой дорогой, мое счастье, мой бесконечно любимый!
Но надо, надо быть благоразумным, надо довести благоразумие до нелепости, надо ждать, пока ты не будешь совсем здоров, хотя бы недели! Я не могу себе этого и представить, но я умоляю тебя «быть благоразумным»!