Пашка, в свою очередь, благодарной улыбкой ответил своему наставнику и бросился в фойе цирка, чтобы по его лестницам попасть на последние ряды.
Отсюда открывалась вся панорама зрительного зала. Аппаратура воздушников, сияя хромом и никелем, завораживала и притягивала взоры. Пространство зрительного зала было в мгновение ока превращёно художником по свету в звёздный космос. Страховочная сетка смотрелась этаким Млечным путём. Валентина с партнёрами, на невидимых тросах с ручными петлями, перелетали с мостика на мостик в светящихся костюмах. Во время перелётов, задние складки их костюмов развевались, как крылья ангелов. Зрители, очарованные звуками музыки и зрелищем парящих над бренным миром божьих созданий, невольно попадали в мир созданных образов…
Красота первой части номера Пашку захватывала, как и всех. Он бесконечно верил в то, что видел! Валя сейчас была не знакомой воздушной гимнасткой, она была — Ангелом…
Сегодня артисты как никогда были в ударе! Трюки исполнялись на каком-то невероятном кураже, легко, играючи, словно откуда-то появились дополнительные силы. Высококлассный номер, уровень которого так тщательно поддерживал Виктор Петрович, блистал сегодня всеми гранями циркового бриллианта!..
Смолкла музыка. «А.А.» сделал из форганга шаг на манеж. Его высветили «пушкой».
— Уважаемые зрители! Сейчас вы увидите рекордное достижение в жанре воздушной гимнастики — двойное сальто-мортале. Исполнительница — Валентина…
— …Это дочка той самой киноактрисы! — жарко зашептала своей соседке одна из зрительниц, несколько раз повторив фамилию Валентины. — Она взяла фамилию матери, — у меня тут знакомая билетёрша работает, она рассказала. А вот тот, что на мостике рядом с ней, это её отец…
— Ух ты, молодо-ой!..
Пашка криво улыбнулся — зрительница перепутала Виктора Петровича, который сейчас расскачивался в ловиторке, набирая нужную амплитуду, с одним из его партнёров по номеру.
— Внимание! — призвал к тишине в зале инспектор манежа.
Тётки уже шёпотом продолжали перемывать кости «родителю».
Валентина потрогала мешочек с магнезией, от которого пошла белая пыль. Взялась за гриф трапеции. Замерла, дожидаясь команды отца. Притихли и зрители.
Пашка физически почувствовал, как тело Вали напряглось, её кошачьи глаза впились в одну, только ей ведомую, точку.
— Ап! — Виктор Петрович испонил свой фирменный хлопок ладонями, как всегда оставив белое облако сбитой магнезии.
Валентина чуть присела, оттолкнулась от мостика и понеслась к куполу, ударив туда всей энергией своего совершенного тела. На отходе чуть придержала ноги в «уголке-предносе», ещё раз ударила воздух ногами, и закрутилась во вращении. В нужной точке цепкие руки отца поймали запястья Валентины в надёжный замок.
— Е-есть! — выкрикнул на мостике Женька и эффектно щёлкнул пальцами. Одновременно с ним и Пашка на галёрке выдохнул своё «есть!».
Купол цирка и даже воздух завибрировали от шквала апплодисментов. Кто-то решил даже посвистеть. Его тут же поддержали.
— А дочка-то посимпатичней мамаши будет! — «всезнающая» зрительница не жалела ладоней.
— Она — да-а! — вбивая ладононь в ладонь, согласилась соседка. А вот папаша её какой-то — «никакой». Как такому удалось охмурить такую женщину, как её мать — не понимаю!..
Пашка не выдержал и «раскололся», выдав «страшную тайну кулис».