Рот ее наполнился кровью, и она сплюнула прямо на пол. Губа занемела, и Клементина дрожащими пальцами прикоснулась к ней, нащупав глубокую рану. Она вытерла кровь, текущую по подбородку, и повернулась к Джордану.

– Сука, – процедил он, глядя, как она поднимается. – Я тебя любил!

– Это не любовь, – Клементина с жалостью смотрела на него.

– Не смей так смотреть на меня!

– А как? – спросила она. – Меня от тебя тошнит.

Клементина с трудом встала, подошла к барной стойке и налила себе виски. Сделав глоток, она вздрогнула от боли, пронзившей губу. Джордан подбежал к ней и заломил ей руки за спину. Он попытался поцеловать ее, но Клементина яростно укусила его, заставив его отшатнуться.

– Тебе больно?! – закричала она. – Что ты знаешь о боли?! Ты говоришь, что любишь меня, и лжешь. Ты не умеешь любить!

– Ты играла со мной!

Клементина рассмеялась:

– Да, ты прав. Играла! И каждый раз, когда ты дотрагивался до меня, я вздрагивала от отвращения.

Джордан прошелся по комнате и резко спросил:

– Почему же ты не убила меня, как я – твоего милого? – Он сверкнул глазами, радуясь при виде ее внезапно побледневшего лица. – Его смерть доставила мне большое удовольствие.

– Я хотела, чтобы ты сгнил в тюрьме, вспоминая меня. Я хотела, чтобы над тобой издевались и ты попросил бы меня избавить тебя от страданий. Я хотела, чтобы ты умер не один раз, а чтобы смерть каждый день приходила к тебе.

Плечи Джордана задергались от рыданий, и он закрыл руками лицо, желая спрятаться от Клементины, от ее беспощадных глаз. Он слышал ее злорадный смех, и в душе его все горело от боли и гнева. Он боялся ее слов, закрывал уши, не давая им проникнуть глубоко в его сознание, но они вихрем летали вокруг, разрывая его голову на части.

Джордан направил пистолет ей в грудь и угрожающе скривил рот.

– Ты боишься меня, – Клементина подняла руки в стороны. – Стреляй!

– Замолчи!

Клементина медленно приближалась к нему, и он с отчаянием смотрел в ее глаза. Он видел ее нежные губы, отвечавшие на его поцелуи, и вспоминал, как она прижималась в парке к Габриэлю; он вспомнил все ее тело, трепетавшее в его объятиях; и мягкий блеск глаз, смотревших на Габриэля… Он представил себе слова любви, которые она говорила не ему. Все закрутилось у него в голове, желания и воспоминания тесно переплелись между собою, а ее взгляд говорил лишь о том, что она никогда не будет принадлежать ему.

– Я не сумасшедший, – прошептал Джордан и нажал на курок.

Клементина остановилась. Ей вдруг стало тяжело дышать, и она медленно опустилась на пол, прижав руки к ставшей внезапно теплой и мокрой груди. Она жадно хватала ртом воздух, захлебываясь кровью, наполнившей ее горло.