В дверях его уже ждал генерал Декой Шувер. Он протянул своему императору платок, о который тот вытер руки.
— Сделай так, чтобы никто не усомнился в том, что это Ласканцы.
— Разумеется, — поклонился глава Тайной Канцелярии.
— Дарнас ведь не детоубийца. Мы лишь успели в последний момент отомстить за вероломное убийство нашей возлюбленной Императрицы.
— Конечно, мой Император.
Император, оставив позади покои жены… бывшей жены, отправился по хитросплетению коридоров дворца.
Никто не должен был знать… никто не должен был увидеть.
И, лишь когда он остался в полном одиночестве, то, позволил руке схватиться за сердце.
В беззвучном крике, полном боли, которую не описать никакими словами, он открыл рот. И так простоял, схватившись за гобелен, пока не упал на холодные камни.
Он лежал и кричал, не позволяя ни единому звуку сорваться с окровавленных от растяжения губ.
По его лицу текли слезы. Кровавые. Жуткие.
Так продолжалось несколько длинных, тяжелых секунд, после чего он поднялся и, поправив мантию, направился к своему кабинету.
— «
Глава 1105
Хаджар сидел на холме и смотрел на то, как вокруг Даанатана собирается один из легионов. Какой по счету это было за прошедшие недели?
Кто знает.
Хаджар, кончено, мог бы посчитать. Даже не прибегая к помощи нейросети, все еще занятой обработкой данных, полученных из библиотеки. Но он хотел позволить себе это сладостное, краткосрочное неведение.
Сидя на холме, где когда-то впервые общался с представителем Страны Драконов — главой павильона Волшебного Рассвета, драконом Чин’Аме.
Теперь же Хаджар смотрел на то, как поля, окружавшие столицу Империи, постепенно покидали миллионы истинных адептов. Воинство, которое не могло оставить равнодушным даже тех, кто бился с Великими Героями и лично видел мощь Императоров.
Но вид нескольких миллионов Небесных Солдат, одетых в броню, объединенную общей стилистикой, под стягами и штандартами. Кавалерия верхом на боевых конях, каждый из которых был равен по силе своим наездникам. Огромные военные корабли, парящие в небесах под белоснежными парусами. На их бортах сверкали черненные пушки. Суетились матросы и военные.