Старший лейтенант Коньков

Старший лейтенант Дмитрий Коньков ожидал Понятых в явочной квартире, одной из многих, находившихся тогда в распоряжении КГБ. В этой квартире проживал одинокий пенсионер. Пенсионер не имел права знать имена приходящих, и в его обязанности входило отвечать на случайные вопросы соседей, которые могли поинтересоваться, кто к нему ходит в гости. Он должен был ответить, что к нему приехали дальние родственники или бывшие коллеги, или сказать ещё что-нибудь, не внушающее подозрения. Перед приходом посетителей пенсионер заваривал чай, ставил чайник на стол в гостиной и удалялся в свою комнату, стены которой были увешаны изображениями бурного моря и парусных кораблей – в молодости он мечтал стать художником-маринистом.

Когда Понятых наконец явился, старший лейтенант Коньков ожидал его в гостиной. Коньков был невысоким стройным человеком с ясными глазами и очень светлыми пушистыми ресницами. Было в его облике какое-то кукольное изящество. Он о чём-то размышлял, барабаня фарфоровым пальцем по поверхности стола.

Внушений за опоздание он делать не стал, и Вовкин доклад выслушал, не критикуя.

– Товарищ старший лейтенант, – спросил его Понятых, – вы не знаете, кто такой Вилла-Лобос?

– Это бразильский композитор, – сказал Коньков. – А что?

– Мне нравится одна его ария, – сказал Вова. – Но я не знаю её названия.

– Бахиана Бразилейра номер пять, конечно, – сказал Коньков, улыбнувшись.

– Она! – обрадовался Понятых. – Как вы узнали?

Коньков тонко улыбнулся.

– Это самое известное его произведение, а у меня всё-таки музыкальное образование.