Он посмотрел на свои руки таким взглядом, будто они до сих пор хранили эти бесценные бередящие душу ощущения.

— Как тебе это удалось? — феец посмотрел на меня как на какое-нибудь чудо света.

Я пожала плечами.

— Я же уже говорила тебе, что понятия не имею, как это всё у меня получается, — с губ сорвался усталый вздох.

День был кошмарным, а ночь бесконечной. На губе у меня красовалось новое тату — знак очередных нешуточных обязательств. А меж тем, ближе к своей цели я пока ни на миллиметр не стала.

— Арканум обещал меня научить управляться с новыми способностями, да вот только он всё время занят, а я без конца влипаю в какие-то истории.

Последнее заявление вывело рогатого из анабиоза, вызвав уже знакомую провокационную улыбку.

— После того, что я сейчас благодаря тебе увидел, я готов бесконечно благодарить Чары всех Божественных Созидателей и хранителей их Манадос за то, что ты такая сумасбродная, лезущая в самое пекло человечка. Никогда не меняйся.

Признание Брона звучало так пылко, что я развеселилась. Хорошо, что его не слышали ни Замфир, ни Лаэрн, иначе за подобные подстрекательства они бы точно устроили мордобой. В остальном, мне было даже приятно узнать, что хоть кому-то мой дурацкий талант пошел на пользу.

— Уговорил. — Я плюхнулась фейцу под бок, уже совершенно не опасаясь интимных поползновений в свой адрес.

На самом деле, боюсь, что теперь роковой красавчик вообще был потерян для всего женского пола, так Брона потрясла девушка из видения.

— Так что, как насчет ортанга? Мне позарез нужно знать, как читается эта надпись.

— Инрокардиус Вирра, — тут же без запиночки выдал мне рогатый.

— Получается, ты сразу и прочитал?! — завопила я, толкая сида в плечо.

Положив руку на лицо, Брон засмеялся.

— Да, ты права, лучше будем дружить.

— Это точно правильное произношение? — игнорируя его возмутительный комментарий, я повторила за Высшим жизненно важную тарабарщину.

— Совершенно точно. Только во втором слове ударение на последний слог.

Мы ещё немного поучили меня говорить всё правильно, затем я, как умела криво, записала «Инрокардиус Вирра» по-русски и, договорившись с Броном устроить «похищение» следующей ночью, вполне довольная собой и, что самое главное, никем не пойманная, вернулась на коронный этаж.

Мой последний день под дружественной сенью Железного Двора оказался насыщенным и на события, и эмоции. Я ужасно волновалась о состоянии Эфаира, который наподобие «спящей красавицы», едва теплый и неподвижный лежал в своих покоях и стоически сносил мои попытки его пробудить.