– Взяли, голубчика. – Князь усмехнулся. – Собственно его целью было отвлечь внимание от мадемуазель Пейрак, которая должна была покинуть цирк, на автомобиле, и скрыться на конспиративной квартире. Поэтому уже через десять минут, когда он посчитал, что сделал всё что нужно – сдался полиции. Ну чуть попортили ему внешность, но это так, от усердия. Так что он теперь сидит в камере, как и его сообщница, и рассказывает всякие сказки. Но это уж точно не ваша забота. Там не только спецы из нашего генштаба, но и из Тайной Канцелярии подключились.

Так что благодаря вам, у Генерального Штаба не фитиль в штанах, а настоящие именины сердца. Не каждый день попадаются шпионы такого калибра. И опять, таки благодаря вам, генерал Духонин у меня в должниках, также, как и глава Тайной Канцелярии Борис Фёдорович Орлов.

– А он-то каким боком к этой истории? – Удивился Николай. – Наоборот же, прокол генштаба прямых выгод Канцелярии не даёт, но тактически ситуация очень выигрышная.

– А мы с ним об заклад ударили. – Ефим Петрович рассмеялся. – Когда князь узнал, как именно я отблагодарил вас за спасение моего человека, то посетовал, что больно дорого мне обошлась сия операция и выгоднее было послать его скорохватов. Ну и я грешным делом ляпнул, что вы, скорее всего в долгу не останетесь, и в итоге я вам буду должен. Ну вот об заклад и побились. Кстати, вам заводик на Урале не надобен? Хороший заводик.

– Зная вас, князь, я предположу, что там на этом, как вы изволили выразится, заводике под пару тысяч работников… – Ворчливо произнёс Николай. – Спасибо, но нет. – Одного магазинчика мне как-то достаточно.

– Ну, пять не пять, а двенадцать тысяч там трудится. Но, нет так нет. – Голицын улыбнулся. – Кстати, вами очень интересовался Николай Николаевич Духонин. Всё спрашивал, как так случилось что вы не служите у него.

– Ага. И топтал бы я сейчас пыль в Туркестане. – Николай негромко рассмеялся.

– Ну, где-то так я ему и ответил. Человека хорошего, мало найти. Надо его ещё и к делу приспособить, да так, чтобы ему самому интересно было. И чтобы не думал, на что завтра обедать будет. – С улыбкой произнёс князь, внимательно глядя на боярича.

– Да с одной стороны я не против, Ефим Петрович. – Белоусов тоже улыбнулся. – И деньгами вы не обижаете, и дела действительно интересные. Ну и как бы я лейтенантский чин выслужил к моим-то годам. Некоторый риск конечно есть, но вполне разумный, и мало того, придающий делу определённую остроту. И всё это при одном и очень правильном начальнике. Не работа, а мечта.

– То есть, вы не против того, чтобы я и впредь обращался к вам за помощью? – Уточнил князь.

– Разумеется не против. – Николай усмехнулся. – Ещё как минимум четыре года, я в полном вашем распоряжении. А там, как Бог даст.

– Ну и отлично. – Голицын широко улыбнулся, и достал из кармана. – Тогда это ваше. – Он протянул раскрытую ладонь Николаю, и тот увидел, как блеснул в свете солнца, золотой жетон с надписью Слово и Дело, а рядом положил кинжал в ножнах из стали и слоновой кости. И видя, что боярич собирается отказаться, добавил. – Это не моя прихоть, а именной приказ государя, по зачислению вас на службу свободным агентом Особого Управления Тайной Канцелярии. Носите, и не забывайте девиз, начертанный на лезвии кинжала.

– Моя честь – верность. – Произнёс боярич, внимая кинжал из ножен и читая девиз написанный поверх узора на серой стали клинка.