Князь довольно хмыкает. Кладет руку на ягодицу, поглаживает, а затем грубо сминает ее, и тут же переключается на другую. Его ладонь сухая, горячая, словно раскаленная, и немного грубоватая.

А Князь продолжает меня изводить: он гладит внутреннюю сторону бедра, лишь слегка прикасаясь к промежности. Дразня расправляет на мне трусики, и моя дырочка, про которую он будто забывает, начинает привлекать к себе мое внимание все больше. Она жаждет прикосновений, вторжения, ласки… Хоть чего-нибудь!

Но рука Раевского скользит по пояснице, обхватывает меня, гладит живот. Меня начинает колотить. Доведя меня практически до истерики, слитным движением накрывает мою промежность всей ладонью и сжимает. У меня вырывается стон.

— Сейчас вы немного естественнее, не так ли, Елизавета Валерьевна?

Наконец его пальцы ныряют под резинку трусиков и следуют к пульсирующей горошине. Немного ее массируют, вызывая у меня рваные вздохи. Я с шумом втягиваю в себя воздух, чтобы сдержаться и не начать тереться об его руку. Раевский же продолжает свою сладкую пытку, он гладит мои сколькие от смазки складочки, слегка их раздвигая. Я уже готова насадиться ему на пальцы, меня лихорадит, а он все еще сдерживается.

Пару раз Раевский как бы ненарочно задевает клитор, и я выгибаюсь от остроты ощущений, но он снова надавливает мне на поясницу, заставляя оставаться в прежней позе и не позволяя мне уклониться от его ласк.

Как это может быть? Князь так хладнокровен, а я почти не могу себя контролировать. Он даже не целует меня, просто запускает руки в трусики, и я уже готова.

Словно ответ на мои мольбы, слышу долгожданный звук расстегивающейся молнии и будоражащий шелест фольги. Он ненадолго убирает руки, чтобы надеть презерватив, и я замираю в ожидании.

Ну вот, Лиза, а ты себе напридумывала. Никаких навыков от тебя не требуется. Просто раздвигай ноги и все.

Тем временем Князь сдвигает ткань трусиков в сторону, медлит, и влажные складочки обдает прохладным воздухом. Медленно, словно поглаживания, проводит по моей щелке головкой. Презерватив как напоминание, что это, не порыв страсти двух влюбленных, а сделка.

Мой взгляд падает на наручные часики, мне кажется, что все это длится бесконечно, но на самом деле проходит даже меньше десяти минут с тех пор, как мы переступили порог. Самое стремительное свидание в моей жизни.

— Ну что, Елизавета Валерьевна, я вижу вы уже готовы к конструктивному диалогу. Я готов пойти вам на встречу.

Раевский продолжает дразнить мою истекающую дырочку. Не входит, хотя я уже начинаю всхлипывать, и, удерживая меня, не дает самой насадиться на член. Все тело как натянутая струна, вся кожа горит, между ног полыхает пожар. Я даже не могу приласкать свои ноющие соски. Князь по-прежнему фиксирует одну мою руку с задранным подолом на пояснице, а другой рукой я вынуждена упираться в столешницу, чтобы не упасть. Неудовлетворенное желание и обездвиженность обостряют мои ощущения еще больше.

Он чуть сильнее надавливает головкой, немного приникая в меня.

— У вас остались еще какие-то возражения?

Я не собираюсь отвечать ему на этот унизительный вопрос. Князь погружается в меня еще на сантиметр и замирает, подрагивая внутри меня. Я могу только мычать.

— Не слышу, Елизавета Валерьевна, — настаивает он.

— Н-нет, — выдыхаю я, еле удерживаю себя от того, чтобы не взмолиться о пощаде.

— Хорошо, — наконец Раевский проявляет милосердие и начинает медленно погружаться в меня.

У меня темнеет перед глазами. Видимо, у меня действительно слишком давно не было мужчины, а пальцами меня он внутри не разрабатывал. Раевский шипит, войдя на всю длину: