Хочется сбежать, но так Князь разозлится еще больше. Я переступаю порог, Раевский заходит следом за мной. Ощущение, будто я в ловушке.
И хотя перед глазами все расплывается, я пытаюсь осмотреться.
Огромная студия-лофт со свежим ремонтом, очевидно, нежилая. Как дорогой мотель. С порога видна необъятная кровать, аккуратно застеленная шоколадным пледом. ВИП-трахадром.
Наверно, свою блондинку он имеет дома при свечах или у камина, а я вот удостаиваюсь съемной квартиры. Что ж, не гостиница и то хорошо. Я слишком брезглива для секса в номерах.
Пытаюсь себя разозлить, чтобы не выглядеть перепуганной овцой, но выходит плохо. Чувствую себя растерявшейся словно девочка-подросток перед первым разом.
Собираюсь по привычке снять туфли, полы кристально чистые, а я подустала и хочу тверже стоять на ногах. Но меня одергивают:
— Не снимайте. Оставайтесь в туфлях, Елизавета Валерьевна.
Я теряюсь еще больше. Раевский, что, хочет от меня какой-нибудь приват-танец? Но я этого не умею. Привык, наверно, к своим элитным эскортницам. Я не профессионалка, и не умею ничего из того, про что пишут в секс-пособиях вроде пурпурной дымки или шелкового водоворота. Тантрический секс не практикую.
Да, что я, в конце концов, нервничаю! Не хватало себе еще комплекс неполноценности заработать из-за того, что я не проститутка!
— Я бы хотела принять душ, — тихо говорю я, чувствуя, что мне необходимо собраться с мыслями.
— Не сейчас. Потом я составлю вам компанию. А пока не забывайте, сегодня вы делаете только то, что я скажу. И сейчас у меня другие планы.
Глава 13. Сделка
Раевский что-то нажимает на панельке справа на стене, освещение становится ярче, и включается кондиционер.
Я оглядываюсь.
Студия оформлена в очень минималистичном стиле: все в серых и коричневых тонах, панорамное окно во всю стену, справа огромная кровать, которая бросается в глаза первой, зона бара, пара кресел по центру и небольшой столик между ними.
Все выглядит необжитым, гостиничным. Необитаемым.
Все обезличено. Возможно оформлено и по вкусу Раевского, но здесь нет ни намека на его индивидуальность, его характер. Наверно, он пользуется этой квартирой нечасто. Или это я не разбираюсь в мужчинах.
— Подойдите к столу, Елизавета Валерьевна, — голос его звучит ниже, задевая что-то темное глубоко внутри меня. Впрочем, мне все равно хочется воспротивиться, но я не решаюсь. Все это, конечно, слишком для меня, но пока звучит не очень опасно.
Прохожу к столу, стук каблуков глухо разносится по помещению, и я в растерянности оглядываюсь на Раевского. Стол достаточно низкий, может, чуть выше журнального.
— Упритесь руками в столешницу, — продолжает приказывать Раевский, оставаясь на своем месте.