Это была смертельная битва. Все обитатели леса сошлись вместе, чтобы избавиться от Юрайи. Мать рассказывала Серафине, что двенадцать лет назад все они уже вступали в битву с этим же колдуном. Родители Серафины тоже в ней участвовали. Но та битва была проиграна. А эту девочка собиралась выиграть. Она не сомневалась, что все вместе они уничтожат самого опасного врага своего леса.

Юрайя махнул рукой, нанеся Вайсе мощный удар. Мальчик-пантера полетел кувырком, но, едва ударившись о землю, тут же вскочил и, злобно рыча, снова прыгнул на колдуна. Прыжок получился настолько мощным, что Юрайя наконец-то не удержался на ногах и рухнул, увлекая за собой и Серафину.

Та только сильнее вонзила клыки в горло врага. Она уже чувствовала, как у Юрайи замедляется приток воздуха к легким в пережатой трахее. Он был творцом ураганов, когтистым чудовищем, но даже ему необходимо было дышать, чтобы жить. Он бился все слабее, а она упорно отрезала его от жизни.

И вдруг тело Юрайи затряслось, как у одержимого. Грудь расширилась от глубокого вдоха, и колдун начал подниматься на ноги. Он отшвырнул Гидеана так, что тот отлетел далеко в сторону, потом схватил Вайсу, впившегося в него когтями, вздернул и откинул в сторону, как пустой мешок.

Юрайя легко стряхнул волков, повисших у него на руках и ногах. Те посыпались вниз, яростно сверкая глазами на вставшего в полный рост колдуна. Сразу задул черный грязный ветер, который начал рвать и трепать волков.

— Скорей! — крикнул Брэден. — Нападай!

Из лесу вышел огромный медведь и стал наступать на Юрайю, навалился на него, треснул изо всех сил. От могучего медвежьего удара Серафина повисла на одних передних лапах, задние лапы и хвост болтались в воздухе. Она изо всех сил цеплялась за колдуна, который пытался сбить ее, стряхнуть, схватить за голову и оторвать от себя.

«Ну дергай, — думала она, — дергай! Рвани как следует и вырви горло самому себе!»

И Серафина продолжала держаться. Она готова была висеть так сколько угодно, что бы ни произошло. Но Юрайя внезапно кинулся вперед с силой, которой никто от него не ожидал. Все разлетелись и попадали в разные стороны — Брэден, волки, даже медведь.

Вайса подлетел высоко в воздух, ударился о дерево и, обмякнув, повис на ветвях. Глаза его были закрыты. Гидеана проволокло по земле, и если до этого он пытался кусаться и отбиваться, то теперь упал и остался лежать неподвижно.

Преисполнившись страшной силы, Юрайя схватил Серафину за голову и начал оттягивать ее, высвобождая из своей кожи один клык за другим; с его пальцев капала его собственная кровь.

— Я предупреждал, что вам меня никогда не убить, — процедил он с ненавистью.

Она зарычала и впилась клыками еще сильнее, но ничего не помогло. Колдун оторвал пантеру от себя и с такой силой швырнул о землю, что она потеряла сознание. Затем он исчез со взрывом, оставив после себя черный дым и высокие языки пламени.

Они напали на него все вместе, самые сильные и самые яростные, но он сумел отбиться и уйти.

Серафина медленно приходила в себя. Наконец она подняла голову, пытаясь разобрать в черном дыму, с чем они остались. Жив ли Вайса? Где Брэден?

По всей поляне валялись изломанные, израненные, обожженные тела волков — живых и мертвых. Медведь бежал в лес сквозь горящие деревья, и его шкура тлела и дымилась.

При виде Вайсы у Серафины мучительно екнуло сердце. Его длинное львиное тело все еще неподвижно висело на ветвях, и было непонятно, жив он или умер.

Надо было встать. Несмотря на ужас, потрясение, боль и раны, ей надо было встать. Но, едва Серафина шевельнулась и вздохнула, как волна раскаленного воздуха, идущая от горящих деревьев, обожгла ей горло и легкие. Лес был охвачен пожаром.

Серафина снова оглядела освещенную ярким оранжевым пламенем поляну и вздрогнула от страха: неподалеку на земле лежал, скорчившись, Брэден.

Страх придал Серафине сил. Она приняла человеческое обличье и поползла к нему, пятясь от клубов дыма и горящих углей.