– Сударыня, мои заметки не играют большой роли, и ваше желание послужит для меня законом. Вы усомнились во мне и высказали это. Я разрываю то, что написал.

Конечно, вы поверите, что я совершенно уничтожил бумажку.

– Вот теперь вы поступили как славный малый, – сказал мой дракон и повел меня к среднему лужку.

Там нас уже ожидали брат и сестра; насколько я мог рассмотреть их в неясном свете утра, оба они, по-видимому, за это время пережили очень много тяжелых минут. Казалось, Рональду было стыдно при тетке посмотреть мне в глаза, он представлял собою воплощенное смущение. Флора же едва успела взглянуть на меня, потому что дракон схватил ее за руку и повел через сад; кругом стояла полумгла рассвета, тетка не говорила с племянницей, Рональд и я в молчании шли за ними.

В той высокой стене, на которой я сидел накануне утром, виднелась дверь. Старуха отперла ее ключом; по другую сторону стены стоял плотный человек, простолюдин; под мышкой он держал толстую палку и обеими руками опирался на сложенные камни. Старуха сейчас же заговорила с ним.

– Сим, – сказала она, – вот тот молодой господин, о котором я говорила вам.

Сим ответил нечленораздельным звуком и движением руки и головы, что должно было изобразить приветствие.

– Ну, мистер Сент-Ив, – сказала старуха, – вам уж давно пора в путь. Но прежде позвольте дать вам ваши деньги. Вот четыре фунта бумажками, остальное мелочью, серебром; удержано шесть пенсов. Некоторые, кажется, берут за учет шиллинг, но я дала вам блаженную возможность думать, будто баланс меньше. Распоряжайтесь деньгами поблагоразумнее.

– А вот, мистер Сент-Ив, – впервые заговорила Флора, – плед. Он пригодится вам во время тяжелого путешествия. Я надеюсь, что вы примете его от одного из ваших шотландских друзей, – прибавила она, и ее голос дрогнул.

– Настоящий остролистник, я сам срезал его, – сказал Рональд, подавая мне такую отличную дубину, лучше которой нельзя было и желать для драки.

Церемония передачи подарков и ожидание, выражавшееся во всей фигуре погонщика, – все вместе говорило мне, что я должен уйти. Я опустился на одно колено и попрощался с теткой, поцеловав ее руку. То же самое я сделал и относительно ее племянницы, но на этот раз с горячим увлечением! Что же касается Рональда, я обнял его и поцеловал с таким чувством, что он потерял способность говорить.

– Прощайте, прощайте! – сказал я. – Я никогда не забуду моих друзей! Вспоминайте когда-нибудь обо мне!

Я повернулся и пошел прочь. Едва мы с Симом отошли на несколько шагов, как я услышал, что в высокой стене закрылась дверь. Конечно, это сделала тетка, ей также хотелось на прощанье сказать мне несколько колких слов. Но если бы я даже выслушал их от нее, это не произвело бы на меня ни малейшего впечатления; я был вполне уверен, что между моими поклонниками, оставшимися в Суанстонском коттедже, старая мисс Гилькрист была одной из наиболее горячих и искренних.