– А между тем это губит луковицы… Вот что я скажу.

Дальше я не слушал. Когда старик принялся снова копать, я обеими руками закачал ветвь бука. Флора услыхала, вскрикнула.

– Что с вами, мисс?

Садовник выпрямился; она же повернула головку и посмотрела на огород.

– Кажется, ребенок забрался в артишо… нет, в клубнику…

Старик бросил заступ и убежал. Флора обернулась; тюльпаны упали на землю; раздалось радостное восклицание; восхитительный румянец залил ее лицо, когда она протянула мне обе руки. Все снова повторилось, только теперь я тоже протянул к ней руки.

– Странствия кончаются встречей влюбленных, каждый мудрый должен знать это.

Садовник пробежал ярдов двенадцать, но зашумел ли я, соскакивая со стены, или какое-нибудь воспоминание остановило его, во всяком случае, он обернулся как раз вовремя, чтобы видеть, как мы обнимаемся.

– Боже милостивый! – воскликнул старик, постоял как окаменелый, потом во всю прыть поковылял к задней двери дома.

– Надо сейчас же сказать тете. Она… Анн, куда вы идете? – И Флора схватила меня за рукав.

– Ну, конечно, в курятник, – ответил я.

Через мгновение мы с веселым смехом взялись за руки и побежали к коттеджу. И по дороге я вспомнил, что я впервые войду в Суанстон через парадную дверь.

Мы застали мисс Гилькрист в столовой. На волосяном диване лежала груда полотна, и милейшая тетушка, держа в одной руке складной ярд, в другой – ножницы, ходила вокруг Рональда, который с очень мужественным видом стоял на ковре. Поверх своих золотых очков тетушка посмотрела на меня и, переложив ножницы в левую руку, подала мне правую.

– Гм, – протянула она. – Здравствуйте, мосье. А чего вы желаете от нас теперь?

– Сударыня, – ответил я. – Надеюсь, это ясно!

Рональд подошел ко мне.

– От всего сердца поздравляю вас, Сент-Ив. А вы можете поздравить меня: я – офицер.

– Нет, – возразил я, – в таком случае, поздравляю Францию с окончанием войны. Серьезно, дорогой, желаю вам успеха. В каком вы полку?

– В четвертом.

– Командир Чевеникс?