Авдотья Захаровна удовлетворенно хмыкнула, наведя карандаш острием в землю, нажав кнопку. Через пять минут в пространстве развернулась небольшая голографическая картинка, примерно полметра на метр, разукрашенная цветными полосами.

– И-и? – не выдержал Кирилл долгого молчаливого созерцания, слегка разочаровавшись.

– Что и? Сердечный, я не сумеречная зона! – Авдотья Захаровна протянула приборчик, вложив его в ладонь Кирилла. – Не серый камень под ногами, и то ладно! Направь на породу, да и пораскинь извилинами-то!

– Обойма надолго заряжена? – поинтересовался Кирилл, изучая подарок, пытаясь понять, на чем он работает.

– Да на что оно мне знать? Не мне на дареном коне ездить, – поморщилась старушка. – Не пытала.

– А… как там… – Кирилл смутился, спросить профессора о той, что грезил по ночам, язык вдруг сделался каменным. – Ну… как они там? Первокурсники?

– Человеками себя почувствовали, – рассмеялась старушка. – Замуж твоя собралась за гарного парня из земель далеких, заморских. Чернобровый, черноокий, белолицый, речь медовая, уста сахарные, косая сажень в плечах – без всякого изъяну. И черта лысого не побоялся в руку взять, да и накрутить ему веревку… Не дождалась она тебя…

– Но как же… – Кирилла почувствовал, что его ударили обухом по голове, руки опустились, а сердце сжалось, облившись горячей кровью.

– Не прав, тут ты не прав, – покачала старушка головой. – Людей нашей породы далеко разбросало. Приглянулась ему Алинка, и она, как увидала, ни есть, ни спать…

Слова тонули, словно в вате. Удар пришелся ниже пояса. Он так привык думать, что у него кто-то есть, что и не думал отвечать на ухаживания и флирт, и сейчас чувствовал себя дураком, которого обвели вокруг пальца. Чудовищная несправедливость – человек не мог чувствовать другого человека, если тот не прикручен намертво, когда даже смерть не разлучит, пока не уйдут с земли оба. И, наверное, он впервые укорил ту, которая оставила его и не отпустила. Не то, чтобы больно, обидно чувствовать себя одиноким.

Авдотья Захаровна смерила Кирилла ехидным едким взглядом и ушла, оставив одного.

Возмущенный до глубины души, Кирилл едва ли смотрел на дорогу, полностью погрузившись в себя. Мысли – пустые и ненужные, запоздалые укоры и разочарование. А могло быть иначе, если бы…

«Если бы» не оставило ему шанса. И даже не тот, белобрысый…

Откуда он свалился с большой любовью, колдун хренов? Куда теперь эти руки, волосы, голос, запах, которые он себе напридумал? И не накостыляешь! Он бы не удивился, если бы старая ведьма сама это устроила, чтобы пристроить Светку. Да кто она такая, чтобы решать за него? Он почти ненавидел и Светку, и Авдотью Захаровну, которая предсказала ему не то, что он хотел.