— Заходи, конечно, чего мерзнуть-то в ночи.

В следующую секунду мой с трудом проснувшийся мозг охватил картину во всей ее неприятной полноте. Один из молодых казаков зачем-то пошел к двери и, открыв ее, увидел там местную девушку, попросившую впустить ее в дом. Вот он и разрешил.

Сквозь вой кота с трудом продрался предупреждающий крик Эргиса:

— Это юер!

В тот же момент юный казак отлетел от двери, как ядро, выпущенное из пушки. Звук, с которым он врезался в бревенчатую стену, ничего хорошего не предвещал. Думать о том, что такое юер и с чем его едят, времени не было, да и грохот от выстрелов оглушал и дезориентировал. Казаки стреляли раньше, чем думали, но хорошо хоть не промахивались. Правда, толку от этого было немного.

— Не стрелять! — снова крикнул Эргис и прыгнул навстречу непонятной твари.

Я наконец-то сумел разглядеть ее. Больше всего это было похоже на сгнившую мумию женщины в грязной, с прорехами меховой одежде. Ловкая, зараза, до изумления. Рвавшие ее плоть пули никак не сказались на подвижности и силе твари.

У сахаляра получилось чуть лучше, и ночная гостья даже взвыла, когда батыйя Эргиса полоснула ее по лицу и груди. Но и наш новый друг долго не продержался. Когтистая лапа чуть не вспорола ему живот, хорошо хоть он успел подставить под удар древко своего оружия, но все равно был отброшен на пару шаров назад.

Упал сахаляр очень удачно, потому что дал мне возможность наконец-то сделать хоть что-то, а не стоять соляным столбом. Вылетевшие из моего револьвера пули сработали намного лучше, чем казачий свинец. Для простых казаков серебро на такие нужды — роскошь неподъемная. А вот мне для дорогих гостей ничего не жалко.

Юер взвыл дурным голосом и попятился к двери, но явно не собирался отступать. До чего же мощная тварь! А ведь серебром у меня заряжен только один барабан. К счастью, выяснять, за сколько секунд я могу перезарядить барабан в таких условиях, не пришлось. Наконец-то в разборку вмешалась шаманка, непонятно чем занимавшаяся все это время.

И опять этот жуткий горловой речитатив. Как у нее вообще получается выдавать такие звуки, да еще и разговаривать после этого миленьким голоском?

С каждым новым ударом бубна непонятная тварь словно получала увесистую оплеуху и отскакивала назад, пока не оказалась снаружи. Но Намия и не думала останавливаться. Продолжая стучать колотушкой в туго натянутую кожу, она вышла под звездное небо, и теперь ее жуткий голос разлился по округе.

Я поспешил следом и услышал отзвуки всеобщего бардака в поселении. Ржали встревоженные лошади, хлопали выстрелы и яростно орали казаки. Порой в их голосах проскальзывала боль, но ни страха, ни паники не было.

Послышалось заунывное, почти хоровое пение троицы характерников, которые тоже вышли наружу. И, что самое странное, совсем непохожие даже в ритмике песни шаманки и казаков как-то умудрялись сплетаться в нечто стройное и мощное.

Гам в лагере постепенно стих, а рассерженный вой удалился в лес.

— Нам нужен огненный круг, — повернувшись ко мне, устало сказала Намия.

Понятия не имею, о чем идет речь. Зато подошедшие к нам характерники явно догадались, что именно задумала шаманка. Через минуту с помощью урядника они направили всех казаков на слом части балаганов. А через десять минут два десятка больших поленниц окружили тот балаган, в котором мы пытались переночевать.

В это время Намия колдовала у горшка, висевшего над все еще не потухшими углями в очаге. Выпив едва остывшее варево, девушка снова взялась за бубен и колотушку. Словно по команде вспыхнуло заказанное шаманкой огненное кольцо. Опять пошли хриплые причитания, и Намия, ударяя по бубну, начала обходить костры по кругу.

От опушки леса снова злобно и бессильно взвыли десятки голосов, и это точно не зверье какое. Похоже, девушка старалась не зря и явно предотвратила еще одно нападение. Нам бы сделать все это еще вечером, но кто же знал, что дело обернется так круто. Да и ломать чужое жилье без крайней надобности не хотелось.

Я наблюдал, как хрупкая фигурка, напрягая все свое естество, защищает полсотни здоровенных мужиков от непосильной для них угрозы, и в моей груди зарождалось искреннее уважение на грани восхищения к своей новой подруге. Теперь-то я готов не то что обеспечить ее всем необходимым для комфортной и сытой жизни, даже женюсь, если вопрос встанет совсем уж ребром. Хотя Намия не похожа на женщин с особо злобными матримониальными тараканами в голове.