Моя природная осторожность и стиль жизни одиночки шли не на пользу. К тому же, я всё равно пристально вглядывалась в Дану, искала расположение к Нейману. Её к нему. Его к ней. И до сих пор не могла понять, связывало ли их что-то глубже, чем просто семейные узы.
– Это тоже не выход. Дана не будет сидеть в четырёх стенах.
Я почувствовала, как царапина прошлась по сердцу. Я сидела в золотой клетке, и Неймана не особо это волновало.
Впрочем, я несправедлива, – тут же одёрнула себя. Он, как мог, тоже искал мне занятия: вождение, рисование, набеги на магазины. На большее, возможно, у него не хватало ни времени, ни фантазии. А может, дело ещё было в том, что угроза, висящая над ним, никак не хотела рассасываться. А всё, что касалось Неймана, невольно цепляло и меня как человека, который находится к нему слишком близко.
Нам пора было возвращаться – это я тоже понимала. Сказка заканчивается. Небольшой отпуск, который он себе позволил, подходит к концу. А может, он его и позволить себе не мог, но между работой, бизнесом, неурядицами выбрал возможность провести несколько дней в доме, где всем нам было хорошо.
Глава 68
– Ты же разрешишь забрать Санту? – попросила тихо, понимая, что хоть и не сказал он, что скоро уедем, время сделало скачок и стремительно ускорилось.
– Да. Он твой. Щенок должен знать хозяина. Поэтому будем разбираться на месте, как нам жить всем вместе дальше.
Вместе. Значит, Дана уедет с нами.
Квартира у Неймана огромная, там места хватит. Но я бы предпочитала не находиться на одной территории с другой девушкой. Это выше меня, наверное. Я не умею быть святой и великодушной. Всё время приглядываться, прислушиваться, мучиться неопределённостью и медленно отравлять саму себя собственными опустошающими мыслями.
Нет, я ничего такого не заметила между Нейманом и Даной. Они вели себя, словно брат и сестра. Дядя и племянница, наверное, будет точнее, если, закрыв глаза на неродство, идти по иерархии семейных отношений.
Но Дана могла не догадываться. По Нейману, как всегда, сложно что-то прочесть. А я с каким-то непонятным садизмом без конца прокручивала в голове нашу встречу в подъезде. То, как он коснулся моих волос. Как просеял их сквозь пальцы. Как коротко выдохнул. Уже тогда это для него что-то значило. Может, именно поэтому он привёз меня в дом.
От этих мыслей можно было сойти с ума, но я не сходила. Оставалась внешне такой же, как и всегда, а внутреннюю бурю наружу не выпускала. Не зря говорят: с кем поведёшься… А я много чего нахваталась от Неймана – вольно или невольно. Его бешеная харизма отрабатывала свой хлеб с лихвой. Да у него и было чему поучиться на самом деле.
– Ника, – его рука находит мою и сжимает. От этого простого жеста у меня обмирает всё внутри. – Вместе – это ты, я и собака.
Мне становится жарко. Как хорошо, что в комнате темно, и Стефан не видит моего лица. Иногда я верю, что он умеет читать мои мысли – слишком часто попадает в такт тому, о чём я думаю.
– С Даной я что-нибудь придумаю, но день-два придётся её потерпеть.
Стыдно, но я чувствую облегчение. Будто тяжёлый мешок с плеч сбросил. Вслух я не оправдываюсь, кладу голову Стефану на плечо.
Он тоже больше ничего не говорит, только гладит меня по голове, просеивая сквозь пальцы волосы.
Что для него это значит? Кого из нас он в этот миг видит?.. Но лучше этого не знать наверняка. Так остаётся ещё шанс, что он думает обо мне, видит меня, что я хоть немного что-то значу для него.
Миг – и всё меняется. Движения его становятся из успокаивающих в томительно нежными и одновременно властно-собственническими.