Мы много гуляли, правда, не выходя за границы участка, прилегающего к дому. Но нам хватало. Всего хватало. Кроме одного. И Моте, и мне. Мы обе ждали, хоть и не говорили об этом вслух.

Нейман больше не звонил и на звонки не отвечал. Я всё же решилась на один-единственный смелый поступок – набрала его на четвёртый день отсутствия.

«Телефон абонента отключён или находится вне зоны доступа», – поведала механическая девица. И я сдулась. Это была единственная робкая попытка не просто проявить инициативу, а сделать крохотный шажок навстречу.

Он не появился ни на пятый, ни на седьмой день своего отсутствия. Время снова замерло. Дом погрузился в мрачное напряжение. Я видела, как хмурится Дан, который то появлялся, то исчезал.

Охраны стало больше раза в два – это я тоже заметила и боялась делиться собственными страхами с Мотей. Но какое счастье, что она больше не замыкалась, не уходила в себя, иначе впору сойти с ума.

Я переживала. Тревожилась. Злилась. От бессилия и собственной никчемности. Подумалось вдруг: «Я ведь этого хотела? Чтобы у него были неприятности. А лучше – кто-то другой до него добрался бы. Мне тогда бы не пришлось лежать на холодном ветру с винтовкой в руках и целиться ему в сердце». От этих мыслей тошнило. И становилось только хуже.

Потому что я больше не желала его смерти. Я… хотела узнать, что было в том прошлом. Что случилось между ним и Владом. Что они не поделили. И виноват ли Нейман на самом деле.

По ночам мне не спалось. Я уходила в малую библиотеку. Читала. Рисовала. Думала. Мои рисунки валялись на столе, под столом, лежали на полках. Я сама здесь мыла полы и вытирала пыль, запрещала прислуге заходить в эту комнату. Удивительно, но меня слушались. И даже стали спрашивать. Та же Лия, когда поджимала губы, интересуясь, что мы с Тильдой хотим на обед или ужин.

Непривычно и странно. Но, кажется, дом Неймана принял меня, начал считать своей.

– Хозяйка, – услышала я однажды, как судачат за моей спиной женщины, что занимались уборкой дома. – Вишь, кот за ней как привязанный ходит, тенью скользит. Верный признак. Коты они чувствуют.

– Девчонка ж совсем, – вздохнула вторая.

– Для этого возраст не нужен, – возразила первая. – Тут другое работает. А она такая. Посмотрит – как прикажет. Да и не абы кто, а невеста. Попомнишь моё слово: хозяин на ней женится.

В голосе её сквозило некое уважение. А от твёрдого «женится» я запаниковала. Вдруг поняла: все в доме знают, что я «невеста» Неймана. Уж не знаю только, откуда.

Тянулась одиннадцатая ночь без него. Уже три дня я ночевала в библиотеке – перестала возвращаться в свою комнату. Обосновала диванчик. Перетянула сюда подушку и одеяло.

Засыпала тяжело. Сны снились страшные или муторные, но я не позволяла себе думать о плохом. Внутри будто кусок льда застрял и не хотел таять. Но, может, это и к лучшему: ничего не чувствовать – это тоже хорошо.

Далеко за полночь я вдруг решила навести порядок. Собирала рисунки, расставляла книги на полках. Не знаю, в какой момент всё изменилось. Воздух стал другим. Зазвенело от напряжения. Я разогнулась и подняла глаза.

– Вот ты где, – сказал Нейман, что стоял у порога, сложив руки на груди. Так, словно никуда не уезжал. – А я тебя везде ищу.

Тишина. Показалось: я потеряла слух от невероятного напряжения. А затем услышала, как с тихим шорохом опускаются на пол осенние листья. Это падали, рассыпаясь веером, рисунки, выпавшие из моих ослабевших пальцев.