Еля торопливо выполнила указание, уже смутно понимая, что задумал Рон. Тот стянул с неё утеплённый жакет, вытащил рубашку из брюк, подтянув рукава повыше, оголив руки, которые тут же покрылись мурашками от утреннего холода. Швырнул жакет и все вещи под крыльцо — туда же, куда до этого спрятал комок одежды. Затолкал ногой.

Потом хмуро уставился на мужские ботинки на  ногах девушки. Стащил их, потом снял носочки, на миг залипнув взглядом на маленьких пальчиках с розовыми ноготками. Запихнул обувь к одежде.

— Теперь мы парочка, вышедшая из борделя, —  Рон приподнял девушку и уже аккуратней прислонил к стене, там где стоял фонарь, чтобы их сразу стало видно. — Обними меня.

Еления дрожащими руками послушно обняла его за шею. Задрожала от внутреннего волнения и ощущения надвигающейся жуткой опасности. Рон приподнял её и поставил маленькие голые ступни на свои ботинки.

Послышался топот ног, а в следующее мгновение ладонь одной руки Рона проворно скользнула на затылок, фиксируя его, твёрдые губы уверенно накрыли ее губы, а второй рукой он быстро и ловко растрепал светлые волосы. 

Еления испуганно к нему прижалась и замерла, почти не дыша.

Многочисленные торопливые шаги, гул голосов, у них что-то спрашивали, но ответа не добились. Рон, войдя в роль, что-то возмущённо промычал, не отрываясь от губ Ели, и махнул в сторону рукой с фальшивым браслетом мага, который блеснул перед носом спрашивающего.

Преследователи понадавали Рону множество ненужных советов, что и как дальше делать с красоткой, и  побежали туда, куда махнул Рон.

Кто-то из «невидимок» остановился совсем рядом и завистливо прокомментировал:

 — Уже утро, а все расстаться не могут. Девка у тебя, парень, — сказка.

Еля вздрогнула, ещё крепче вцепилась в Рона, невольно  вдавливая себя в его тело, будто желая раствориться в нем и спрятаться от липких взглядов, но Рон и сам закрыл ее широкой спиной, крепко обнимая. 

Их сердца бились в унисон, взволнованно и гулко. Глаза Еля зажмурила. От страха и растерянности. Ощущать себя в сильных объятиях Рона тоже было странно. Невольно некстати нахлынули воспоминания о нежных отношениях между ними в приюте.

Преследователи пробежали, шаги затихли, и Еля сделала слабую попытку освободиться, но Рон не отпустил, ещё крепче обняв хрупкую фигурку, и, оторвавшись от губ,  прошептал:

— Они могут вернуться и проверить, потерпи немного. 

Она подняла голову, заглянула в его глаза и застыла от того, как он смотрел на неё. Также он смотрел на неё тогда, в саду приюта, когда признавался, что любит.  Таким же глубоким и нежным взглядом. Словно заворожённая Еля не могла отвести глаз. Вроде, не время и не место, а они стояли и просто смотрели. Смотрели так, как... больше уже не позволят себе. Он — потому что сначала должен стать лучшим для неё, а потом признаваться в чувствах. Она — потому что считала, что в него нельзя влюбляться, — ничем хорошим это не закончится. 

Большая ладонь с мозолями от постоянных тренировок нежно и успокаивающе погладила худенькую спину. Через тонкую ткань рубашки Еля почувствовала тепло и силу мужской ладони, отчего по телу прошла волнительная дрожь.

— Не бойся, они поверили, — прошептал глухо Рон, в его глазах появилось облегчение, — успокойся, — он медленно наклонился, на мгновение замер и снова осторожно поцеловал. Застывшая Еля даже не пискнула.

Преследователи не возвращались, прошло несколько минут, конспирация уже была не нужна, но поцелуй не заканчивался.  

Теплые большие ладони гладили то по спине, то зарывались в водопад шелковистых волос, ласково поглаживая шею, а твёрдые губы нежно ласкали податливые девичьи, не в силах оторваться. 

Еля начала дрожать уже не от страха и волнения, а от охвативших новых ощущений. Что с ней? И почему позволила снова поцеловать себя? И почему ее так трясёт? И почему... В голове возникло сто ненужных «почему».