Просьба известить о своем присутствии Изабель Цю
Наймс-роуд, 875
Лос-Анджелес, Калифорния, 90077
Путь освещали высокие мерцающие факелы, но Шарлотте Барклай казалось, что она упала по дороге раз эдак тысячу. Она знала, что нарушила главное правило, которого придерживался любой опытный редактор журнала: в поездке одеваться разумно, а не легкомысленно. Глядя на рваный подол вечернего платья и проклиная свое решение надеть туфли на шпильке, позаимствованные в последнюю минуту у Оливии Лависток, она чувствовала себя так, будто бродила по лесу уже несколько часов кряду, хотя прошло всего минут пятнадцать, и, когда наконец вдалеке появилась вилла и высокие ионические колонны ярко вспыхнули на фоне темной тягучей ночи, Шарлотта выдохнула с облегчением.
Пригладив непослушные белокурые волосы — стрижке боб она не изменяла со времен учебы в Школе мисс Портер, — Шарлотта поднялась по щербатым мраморным ступеням, вышла на террасу с видом на Неаполитанский залив и снова растерялась. Изящная веранда, пустовавшая всего час назад, в мгновение ока превратилась в банкетный зал, где накрыли роскошный фуршет, а приглашенные из бального зала гости паслись, словно благородные газели, рядом с длинными столами, уставленными восхитительными яствами.
Шарлотта нервно огляделась, чувствуя себя так, словно каждая из этих проклятых итальянских принцессок и графинек пристально следила за каждым ее движением. Как так получилось, что самая изысканная свадьба из всех, что ей доводилось видеть, моментально превратилась в кошмар наяву? Тут ее взгляд выхватил из толпы Одена Биба, навалившего себе в тарелку гору равиоли с лобстером, и она на мгновение испытала желание кинуться к нему за помощью.
Заметив Оливию, сидевшую за одним из высоких столиков у стены, Шарлотта наконец почувствовала, как напряжение в плечах ослабевает. Оливия подскажет, что предпринять. Она крутая, снимает авангардные фильмы. Оливия — англичанка, но не похожа на других здешних англичан. Живет в Лос-Анджелесе, училась в Париже, так что наверняка повидала всякого дерьма. Оливия поможет ей выбраться из этой немыслимой передряги.
Шарлотта решительной походкой подошла к Оливии и тихонько взяла ее под локоток. Оливия заметила, какой у нее взгляд, но истолковала его превратно:
— Да, можешь назвать меня лицемеркой. Но я всю прошлую неделю наблюдала, как вы пожирали пасту, фокаччу, бискотти и все мыслимые разновидности глютена, — и как думаешь, что должно было произойти? Эта пицца с белым трюфелем и икрой лучше, чем дикий, разнузданный секс с Сэмом Хьюэном в шотландской долине. Так и напиши в своем журнале!
Шарлотта пыталась сказать что-то, но горло пересохло.
— В смысле, напиши про пиццу, а не про разнузданный шотландский секс, — пояснила Оливия, хотя Шарлотта едва ли уловила хоть слово из сказанного; она просто повисла на Оливии, стараясь перевести дух. — Ты в порядке? — спросила та, впервые заметив, какое опрокинутое у Шарлотты лицо.
— Я-то в порядке… а вот Люси… Боже, помоги бедняжке! — выдохнула Шарлотта и потянулась за фужером с просекко.
Она залпом выпила содержимое фужера, а потом привалилась к каменной балюстраде и шумно задышала.
— Что случилось с Люси? Нужно позвать на помощь? — заволновалась Оливия.
— Ей не нужна помощь. С ней все хорошо… Ну вообще-то, не совсем хорошо… Ох, моя бедная Люси! Все пропало! Божечки-кошечки!
Оливия нахмурилась, не понимая, как реагировать на этот всплеск эмоций. Она плохо знала Шарлотту Барклай, но за последнюю неделю они стали просто закадычными подружками, и Оливия даже представить не могла, что эта невозмутимая, уравновешенная женщина лет сорока пяти внезапно потеряет самообладание.
— Шарлотта, сколько бокалов шампанского ты выпила за ужином? — осторожно поинтересовалась Оливия.
Выпрямившись и стряхнув веточки, застрявшие в подоле платья от Оскара де ла Рента, Шарлотта тихонько сказала:
— Оливия, могу я тебе доверять? Могу я рассчитывать на твою помощь?
— Разумеется, милая.