— К твоему сведению, я люблю животных. И не тебе, мисс инспектор, говорить о бессердечии. Давай ближе к делу. Зачем ты хотела меня видеть? — Джерри скрестил руки на груди и, запрокинув голову, встал к Фэр вплотную.

Девушка не была маленького роста, выше среднего, но когда твой взгляд упирается собеседнику в плечи, невольно чувствуешь себя по-дурацки. Чтобы увидеть лицо Джерри, Фернанде пришлось смотреть вверх, и у неё заломило шею, а от запаха косметики, которой он благоухал, защекотало в носу. Недовольно морщась, она отодвинулась в угол.

Джерри взглядом изучил её всю, поочерёдно останавливаясь на груди и талии, спустился на бёдра и загорелые ножки. И, судя по лицу, был удовлетворён зрелищем. Чем опять сбил Фэр с толку. На съёмках она наблюдала иную картину: флегматичная статуя, равнодушная ко всему. Ледышка. На тех же съёмках, правда, Джерри нацепил и другую маску, нагло щупая свою партнёршу-модель и изображая страсть. Но Фернанда была убеждена — это игра. А сейчас, откровенно дерзким взглядом он раздел её до гола. Изумрудные чёртики в глазах облапали её на расстоянии, она и ахнуть не успела. Что за мерзкий тип?

— Чего это ты уставился? В лоб хочешь? — не сдержалась она.

Он двусмысленно прищёлкнул языком — по коже Фэр побежали мурашки.

— А ты хамка!

— Ой, кто бы говорил! Не ты ли сегодня обозвал меня идиоткой и гамбургером?

— Бифштексом, — поправил он, сдерживая смешок.

— Всё едино.

— Но сейчас я хотел сделать тебе комплимент, а ты снова мне нахамила. И я передумал, — зубоскалил Джерри. Он забавлялся её медленно закипающей, как вода в чайнике, яростью, чуть приоткрыв рот и демонстрируя жемчужную полоску зубов.

— И что за комплимент?

— Для инспектора полиции ты выглядишь весьма м-м-м… сексапильно в этом наряде. Не видел бы я тебя за твоим дурацким столом, размахивающую своим дурацким значком, не поверил бы, что с такой фигурой можно похоронить себя в комиссариате. И что за олух надоумил тебя пойти туда? Я бы подверг его современной инквизиторской пытке раскалённым утюгом.

Фернанда покраснела. Она злилась на Джерри за его нахальство, но ей было и приятно. Вот Берни не умеет ухаживать. Он никогда не говорил ей красивостей, предпочитая действия: открыть дверь, подкачать лопнувшее колесо, подбросить до дома, угостить кофе. А Конрад, её бывший, любил почесать языком, читая стихи и прочую белиберду, которой задурманивал так, что Фэр теряла нить разговора. А Джерри сделал ей комплимент — сказал, что у неё красивая фигура, просто и прямо, без витиеватости. Но это было как-то… откровенно. Фернанда и не заметила, что трактовала его слова, как попытку флирта.

— Ну что, мы перейдём к делу? — поторопил Джерри, широким жестом предлагая ей сесть в кресло. Сам присел на подоконник. — Зачем ты назначила мне эту встречу, мисс?

Вздохнув, Фэр объяснила: её отстранили от должности инспектора из-за ситуации с наркотиками. На Джерри она не смотрела, изучая отделку ковра. А, подняв глаза, увидела: он смеётся.

— Почему ты ржёшь? Наслаждаешься местью? — горько спросила Фернанда. — Какой же ты гнусный тип!

— А ты считаешь, что отстранять тебя не за что? — скривил он рот.

— Конечно! Я выполняла свою работу — ловила наркодилера. Я была уверена, что это ты. Ты же сам не захотел сотрудничать со следствием.

— Хм… а помнишь, мисс, тогда я сказал, что тебе придётся взять свои слова обратно? Помнишь?

Она сглотнула. Помнит. Говорил, гад.