— Да, там в квартире ещё кое-что есть. Зеркало вынимается из рамы, — схватив руку девушки, он прижал её к груди.

— И?

— Вынь его. Я тебя очень люблю… Хотя завтра ты этого не вспомнишь, — закрыв глаза, Джерри впал в дремоту, иногда касаясь губами запястья Фернанды.

Она чувствовала: это проявление любви — искреннее. Ну почему он такой несговорчивый, колючий, как ёж? Она никогда его не поймёт!

Рука затекла от хватки Джерри. Время приближалось к полуночи, но освободилась Фэр, когда Джерри вырубился. Поцеловав его в губы, она ушла домой. Буквально валилась с ног — такими тяжёлыми, сумасшедшими оказались эти два дня. Ей хотелось слопать быка и спать, спа-ать! А день наступающий грозил, наконец, выявить личину маньяка.

====== Глава 47. Иерархия ======

Утром в доме стоял бедлам. Тётя Фели, что снимала стресс экстравагантными выходками, организовала митинг.

Её позитивная натура жаждала отвлечься, и к Вирхинии в изолятор она сходила только раз — принесла ей одежду, еду и книги. И больше не пошла, сетуя — Вирхиния в одной камере с воровками и убийцами, а тётя не хотела видеть её в этой компании. Да и у Вирхинии кукушка явно отъехала. Про Эдди, которого похоронили накануне, она и не вспомнила, но называла себя ангелом, что отрезал крылья и притворяется человеком. Её миссия на земле — родить нового Иисуса, хотя первый получился бракованный. Она созналась: анализы показали патологию ещё до родов, но Вирхиния считала аборт грехом, а совершённое ею убийство Эдди — святым жертвоприношением богу.

Тётя Фели, наградив дочь тумаками, отказалась слушать эту ахинею и ударилась в творчество — сказку «Мой розовый пудель», которую дописала в день смерти Эдди.

Ухлопала тётя на это три месяца — подвиг для её неусидчивого характера. Первой она заставила прочитать шедевр Маргариту. Наперекор скептицизму Фэр, та сказку похвалила.

— Это, конечно, не Шекспир, — заключила Марго, — но для первого раза неплохо. Миленькая сказочка для детишек.

Маргарита посоветовала тёте Фели отнести работу в издательство. И тётя сходила. Аж в три. В одном ей моментально указали на дверь, ссылаясь на неформат. Во втором скривились: графоманов, жаждущих, чтобы их издали, — тьма. И никому не докажешь, что они не Коэльо и не Гарсиа Маркесы. Тогда тётя Фели пошла в третье издательство — детской и юношеской направленности. И её сказку взяли на редактуру.

Сегодня она получила свою писанину назад. А там… Мили! Тысячи миль правок! Всё зачёркнуто и море красно-жёлто-зелёных примечаний злобного редактора. А приписку в конце тётя вообще сочла издевательской: «Если вы всё исправите, возможно, мы вас опубликуем. И добавьте экшена, читатели это любят».

Тётя Фели впала в такую истерику, что решила пожаловаться всему кварталу. Но обегать каждого соседа было муторно, поэтому она залезла на крышу.

— Это сказка! Детская сказка про дружбу! Про миленькую собачку, которая любит косточки, своего хозяина и своих друзей! Какой экшн? Ещё бы эротику потребовали! Чокнутые редакторы! Совсем долбанулись! — вопила тётя в рупор. Лысая Барби, тявкая в унисон, играла с пластмассовой косточкой, скрябая ею по вазонам с цветами-мухоловками — единственными выжившими из сада тёти Фели. — Какая вопиющая несправедливость! Но в обморок я не упаду! Я им ещё покажу! Я нарисую транспарант и выйду на улицу! Я поведу за собой народ! Мы встанем у двери этого гадской конторы и будем орать, пока они не оглохнут. Долой бюрократию! Долой неграмотных редакторов, которые перекрывают дороги талантливым авторам, публикуя одних бездарей!

Весь квартал, собравшись под окнами, глазел на это любопытное зрелище. Кто-то хихикал в кулачок, а кто-то откровенно ржал. Одни качали головами с негодованием — им загадили субботнее утро. Иные вещали: тётя Фели опасна и ей нужна психиатричка. А третьи были уверены — скоро дамочке надоест и она утихнет.

Замученная Фэр, которая еле сползла с кровати, вмешиваться не стала. Растолкав Маргариту, велела ей тётю заткнуть — по её вине та попёрлась в издательство. Но Марго была занята — ошивалась у зеркала, чтобы идти в Рехистро Сивиль подавать заявление на регистрацию брака с Тосом.

Быстро перекусив, Фернанда выскочила из дома, по пути вскрыв конверт, найденный в почтовом ящике. Пришёл он на имя Вирхинии из медицинского центра — результат анализа на ДНК. Пробежав его глазами, Фэр узнала: вероятность отцовства Берни — 99,9%.

Этого следовало ожидать. Ну Вирхиния и дура! Повесила бы ребёнка на Амадо или Берни, глядишь, замуж бы вышла. Но она полезла к Джерри! Фернанда не могла простить кузину, а после трепанации черепа Эдди презирала её до глубины души. Лицемерка! Ведь кичилась животом, привилегии выбивала, но раз не вышло похвалиться младенцем перед подружками и в соцсетях, он стал ей не нужен.

Пихнув конверт назад в ящик, Фэр села на мото. Зарулила в Пуэрто Мадеро. Наврав консьержу, что оставила у Джерри вещи, поднялась наверх.