— А кувшинки! — вспоминает Тихон, и я сам тянусь за ними, когда дед тормозит в нужном месте. – Спасибо!

Глаза горят, а улыбка до ушей. В какой-то момент я и сам улыбаюсь.

На пирсе пацан долго машет нам рукой, а мы, попрощавшись, идем к дому Игната.

— Так почему у тебя нет своей лодки? — спрашиваю. Мне правда интересно.

— А ты представляешь, сколько с ней возиться? Надуть, сдуть, а Иван Сергеевич всегда здесь, всегда рад помочь. Золотой дед. А дочка у него, закачаешься. Надо будет их на шашлыки позвать. Давно я ни с кем не зажигал, работа отнимает все свободное время.

— Дочка? Это которая мать Тихона?

— Ну, не знаю, дочь не дочь. Но пацана он считает своим внуком. Так что… Знаешь, там мамочка в самом соку.

- Как зовут? - спрашиваю, затаив дыхание.

- Не знаю, завтра спрошу.

— Ясно, — фигня. Во-первых, такие, как Лида не в его вкусе, во-вторых, Лиды точно здесь быть не может. А, в-третьих. Ну есть у Тихона мама. Как не быть-то? И папа есть. Хотя ублюдок тот еще.

— А ничего, что она замужем? — задаю актуальный вопрос, который меня в данном случае бы вряд ли волновал. А Игната?

— Слушай, — усмехается он, когда мы наконец доходим до его двухэтажной махины. – Я ведь не насиловать ее буду. Тонко намекну, а она пусть сама решает. Я что же, зря сюда приехал.

— Я думал, покататься на лодке.

— И покатать кого-нибудь на своей лодке, — смеется он и уходит в сторону бара, а меня тормозит Алена переде тем, как я поднимаюсь к себе.

— Я сегодня тобой впервые гордилась. Ты помог мальчику. Это очень здорово.

— Не делай меня лучше, чем я есть. Не напомни мне этот пацан самого себя, я бы вряд ли даже с ним заговорил.

— Ну, пусть будет так. Продолжай и дальше считать себя ничтожеством.

Вот и Лида сказала почти так же.

— Да вы сговорились что ли?

Уже в комнате я взглянул в окно, за которым не было видно гостиницы, но я прекрасно могу визуализировать. В особенности мальчишку по имени Тихон, у которого горячая мама. Но, с другой стороны. Отец Лиды умер. Это я точно помню. А у этой дамы отец Иван Сергеевич.