Он обнял ее в ответ и ничего не сказал, но когда она взглянула ему в лицо, то увидела, что он улыбается от уха до уха.

— Я вся такая растрепанная, — сказала она, предположив, что его развеселил ее внешний вид, потому что ее волосы были спутаны, а шорты латались столько раз, что из них нельзя было сделать даже тряпку для мытья полов. — Я была на площадке для фургонов, снова смотрела на нее. Ты уже долго здесь сидишь?

— Минут двадцать, — сказал он, не переставая улыбаться.

Адель повернулась посмотреть на бабушку, расставлявшую чашки на столе, и тогда увидела его.

Майкл сидел на стуле в дальнем углу комнаты.

Адель охнула, закрыв рот рукой.

— Это невероятно! — воскликнула она. — Я даже не думала… — Она резко замолчала, оробев и почти испугавшись его вида.

Он был ужасно худой, кожа на его лице была покрыта шрамами и морщинами, и рядом с его стулом к стене была прислонена палка. Но он улыбался точно так же, как в тот день, когда они познакомились, его губы поднимались вверх в уголках, она никогда не могла устоять перед этой улыбкой, блеском белых зубов и перед этими глазами, синими, как небо.

— Майкл! О Боже мой, — пробормотала она, и у нее заколотилось сердце.

На короткое мгновение она не могла прийти в себя от шока. В последний раз она виделась с ним, когда нежно поцеловала его на прощанье на вокзале Чаринг-кросс после тех выходных в Лондоне. Она сохранила воспоминание о лихом молодом человеке в военной форме, с блестящими черными волосами и гладкой кожей, и шесть лет держала этот образ в памяти, спрятанный за слезами и сердечной болью. Но это был не тот Майкл, образ которого она хранила в своем сердце, это был худой незнакомец в гражданских фланелевых брюках, с коротко остриженными волосами и изуродованным шрамами лицом, и ей захотелось убежать и спрятаться.

— Ты никогда не думала, что снова увидишь меня? Или никогда не думала, что я могу так измениться? — подсказал он ей, вопросительно подняв одну бровь.

От звука его голоса у нее пропало желание бежать. Голос был тот же самый, глубокий и низкий и такой непохожий ни на акцент в голосах кокни, который она слышала каждый день в больнице, ни на здешний сассекский провинциальный акцент.

— Я не знаю, что собиралась сказать, — сказала она и подошла к нему ближе. — Я просто не могу найти слов, потому что это так неожиданно. Как хорошо, что ты вернулся. Жаль, что я не знала, что ты придешь, у меня такой вид…

— Ты именно так и выглядела, когда я встретился с тобой впервые на болотах, — улыбнулся он. — Думаю, за шесть лет ты приобрела опыт, у тебя волосы зачесаны наверх, похоже, большинство женщин так носят волосы.

Адель вспыхнула. Она не заплела волосы с утра и даже не дала себе труда расчесать их. Наверное, они выглядели как стог сена.

— Чай готов, — сказала Хонор за их спиной. — Будешь пить там, Майкл, или за столом?

— Я поднимусь, — сказал Майкл и, упершись руками о подлокотники кресла, поднялся на ноги.

Адель наблюдала, как он пошел к столу. Обе ноги были напряжены и напомнили ей о протезах, но, к счастью, это были не протезы, потому что он легко повернулся и оглянулся на нее.

— Видишь, я могу ходить без палки. Я просто держу ее рядом на всякий случай. И мне сказали, нужна лишь маленькая операция, которая все исправит.

По нежному выражению лица, с которым бабушка смотрела на Майкла, Адель поняла, что все прошлые обиды заглажены, достаточно уже одного того, что он здесь. Но Адель очень хорошо понимала, что это не так. Ей придется объяснять, и даже если она все еще была ему небезразлична, ему придется снова учиться доверять ей.