Глава четвертая

На следующее утро, когда Адель ела кашу, миссис Паттерсон завязывала Томми галстук.

— Давно пора такому большому мальчику, как ты, научиться делать это самому, — сказала она, легонько похлопав его по щеке.

— Мне нравится, когда ты это делаешь, — парировал Томми и протянул руку, чтобы пощекотать маму под подбородком, отчего она рассмеялась.

От этого обмена нежностями у Адель ком подступил к горлу. За последние два дня она видела много таких маленьких знаков любви между членами семьи, и каждый был грустным напоминанием, что она никогда не получала такой любви ни от одного из родителей. Она пришла к заключению, что, вероятно, сама была в этом виновата, ведь, в конце концов, им удавалось проявлять любовь к Памеле.

— Адель отведет меня в школу? — спросил Томми, когда его галстук был завязан.

— Конечно нет, — сказала миссис Паттерсон, взглянув на Адель, которая еще сидела за столом. Адель перестала водить его после гибели Памелы. — Зачем ей это делать? Ты уже большой мальчик.

Томми умоляюще посмотрел на Адель.

— Пожалуйста!

— Адель еще не совсем поправилась, — сказала живо его мать. — Ей нужно отдохнуть.

— Мне не нужно, — сказала Адель, поднимаясь. Она была тронута желанием Томми пойти с ней. — Мне бы хотелось отвести его.

Миссис Паттерсон заколебалась.

— Пожалуйста! Я хотела бы выйти на улицу, — умоляла Адель.

— Ну хорошо, — согласилась миссис Паттерсон. — Но сразу возвращайся, доктор сказал, что тебе нужен отдых.

Адель не учла, что, когда будет отводить Томми в школу, это вызовет такие живые воспоминания о Памеле. Томми вел себя как обычно — то бежал, ставя при этом одну ногу в канаву, другую на мостовую, то тут же планировал к ней обратно, раскинув широко руки и изображая из себя самолет. Памела всегда держала Адель за руку и жаловалась, что Томми обращает на них внимание окружающих. Адель скучала по этой маленькой ручке в своей руке, по презрительному выражению на лице сестры и по ее хихиканью, когда Томми корчил ей рожи.

Начальная школа была большим, старым, покрытым копотью трехэтажным зданием, дошкольники на одной стороне, младшие школьники — на другой, с отдельными входами и площадками для игр.

— Увидимся за обедом, — сказал Томми, прежде чем вбежать в ворота.

Адель секунду стояла и смотрела через прутья, как его поглотила толпа ребятишек. Младшие девочки собирались на дальней стороне площадки для игр, и на миг она обнаружила, что автоматически ищет среди них Памелу.

Именно из-за этого страха воспоминаний о сестре она перестала водить Томми в школу после смерти Памелы. И все же, хотя у нее было странное чувство оттого, что она снова была здесь, слышала этот оглушающий шум двухсот или более детей, которые кричали одновременно, это странным образом успокаивало. Увидев в шутку дерущихся мальчиков и девочек, прыгающих через скакалку, держась за руки, она ощутила, что жизнь продолжается, несмотря на смерть Памелы.

Она вспомнила первый день, когда сестра должна была пойти в младшую школу. Она была по-настоящему испугана, спрашивала Адель по дороге, правда ли, что старшие дети засовывали новичков лицом в унитазы. Адель поклялась ей, что это просто глупая выдумка, чтобы напутать новеньких, и что в любом случае она будет здесь, в старшем классе, и позаботится, чтобы с Памелой ничего не случилось.