Глава 11
Подхватив подол, тяну его вверх. Скольжение шёлка по коже напоминает прикосновения Элора, и это мгновенно пробуждает желание. Но Элор не шевелится. Кружевная кромка пересекает колени, и я отпускаю подол, наклоняюсь вперёд.
Лицо Элора неподвижно, словно маска. Он будто не дышит. Или не дышит, чтобы не ощутить аромат моего желания и сохранить трезвость мрачных мыслей.
Подушечками пальцев скользнув по его напряжённым скулам, запускаю пальцы в шёлк огненных волос. Наклоняюсь. Знаю, что Элор сейчас ощущает на лбу моё дыхание. Наклоняюсь ещё ниже и прижимаюсь губами к морщинке между бровей. Целую изогнутую бровь. Спускаюсь на прикрытый глаз с трепещущими ресницами и тоже целую. И другой глаз. И нос. Скулы. С каждым моим поцелуем кожа Элора теплеет. В нём ещё чувствуется скованность, но усилившийся терпко-сладкий запах подсказывает: я на верном пути.
Так и не открывая глаз, Элор поднимает лицо ко мне, и я покрываю его поцелуями, перебираю мягкие пряди волос, целую и целую — глаза, брови, нос, скулы, подбородок. А когда порозовевшие губы Элора приоткрываются:
— Ри, скоро сюда…
Я прижимаюсь к ним, проскальзываю языком между острых зубов.
Мгновение кажется, Элор не ответит, но его губы смягчаются, и он позволяет вовлечь себя в поцелуй. Веду по-прежнему я. Ощупью нахожу его руки — он сжимает подлокотники кресла. Палец за пальцем отцепляю его от этой опоры и перетаскиваю ладони на мои колени. Внутри всё вздрагивает от этого касания, на спине волной проступает чешуя.
Правую ладонь тяну дальше, скольжу ею по внутренней стороне бедра, и зарождающаяся в животе дрожь прорывается, выплёскивается дрожью моих пальцев и ног. Я почти задыхаюсь, удерживая Элора в плену поцелуя, направляя его руку. Подёргивающиеся пальцы упираются мне между ног, и я не выдерживаю — с судорожным вдохом склоняюсь к плечу Элора, а выдохнув, прихватываю зубами кожу его шеи, втягиваю носом пропитанный корицей воздух, и на выдохе позволяю голосу мягко вибрировать:
— Ур-р-р…
Элор шумно вдыхает.
Тяжело дыша, я жду, когда мой запах сделает своё дело. Пальцы Элора, наконец, оживают, продвигаются дальше. Зажмурившись, невольно улыбаюсь и старательно отгоняю мысли о том, что думает Элор, ощущая мою манящую влажность.
Лизнув его шею, прикусываю ухо и снова урчу. Элора пробивает дрожь, а я подбираю подол выше и чуть отстраняюсь, тяну Элора к себе. Его глаза кажутся чёрными, щёки и губы раскраснелись, огненно-рыжие волосы встрёпаны моими руками, и в таком виде он чудо как хорош! А уж когда его губы касаются внутренней стороны бедра, я опять не могу сдержать дрожь возбуждения.
Элор, отведя пытливо-зачарованный взгляд от моего лица, поцелуями продвигается дальше. И сейчас, когда он не смотрит, я плавным движением телекинеза отправляю все его перья на свой стол.
Горячие пальцы одним толчком проникают внутрь, и судорога пробегает по ногам. Пальцы Элора буквально утопают, влага стекает по ним, блестит на коже. Я откидываюсь на спину, тихо цокает о поверхность чешуя, и последовавшее за этим прикосновение языка выгибает меня дугой на прохладной столешнице.
Дыхание сбивается сразу и бесповоротно. Тяжело, шумно дыша, я подаюсь навстречу этим пальцам и языку, задыхаюсь и изнываю от пронзающего тело напряжения, я почти не контролирую судорожные толчки бёдер, захлёбываюсь ощущениями. Предчувствие удовольствия разливается мощными приливами, одуряя, оглушая, почти ослепляя. Того гляди из груди вырвется стон, но я стискиваю зубы. Меня опять выгибает, и крылья резко выпрастываются в стороны, хотя я ещё балансирую на грани этого невыносимого звенящего напряжения и разрядки.
Запрокинутая голова елозит по столешнице от моих лихорадочных движений. Всё вокруг подёрнуто туманной дымкой, но я различаю открывшуюся дверь, фигуру, пятно лица, удивлённо вскинутые тёмные брови… Это же Арендар! Он несколько мгновений ошарашенно созерцает открывшуюся ему сцену и закрывает дверь.
А через мгновение меня перетряхивает, крылья мечутся, бьются об стол. Острое удовольствие и нестерпимое желание в голос разрыдаться туманят разум, и я с трудом улавливаю движение Элора: он отодвигается. Ещё мгновение, и мышцы не выдержат — выпустят рвущиеся из груди рыдания. С трудом оттолкнувшись крыльями от стола, ухватываю рыжие пряди и тяну к себе. Сквозь мутную пелену навернувшихся слёз вижу только тёмную бездну глаз и этот огненный ореол, словно чужой слышу свой голос:
— Ещё.
И тяну, тяну Элора к себе. Я вся горю, крылья сводит судорогами. Сильные ладони обхватывают мои ягодицы, и я снова откидываюсь на спину, чтобы стискивать зубы и изгибаться от осторожных, но почти невыносимых прикосновений языка и выдуваемого Элором горячего воздуха.