Гости перебираются от стола к столу, курсируют между стоек с навесными блюдами, обсуждают дела, нас с Элором, политику, реакцию Аранских, спокойствие Карита с Ланабет, гадают, сможет ли Линарэн продолжить род.

На почтительном расстоянии кружит представительница менталистов Адалия Вар-Элхар, посматривает на меня и Элора. Задумчивое выражение её лица подсказывает, что она переваривает известие о том, что её правителями стал род менталистов. Наверняка это порушило какие-то планы, но… мы, менталисты, понимаем друг друга, сумеем договориться. Обязательно.

Чужие взгляды я ощущаю на себе достаточно часто, но один… Я поворачиваю голову, пробегаюсь взором по лицам и затылкам, всматриваюсь в живые изгороди, окружающие площадку.

Дарион стоит там, в тени растительной арки. На его тарелке целая гора еды. С лёгкой грустью глядя на меня, он салютует мне тарелкой, берёт кусок мяса и закидывает в рот. Ест за моё счастье в семейной жизни. Хорошо ест. Я спокойна. Настолько спокойна, что Элор не замечает этого моего отвлечения на спорного гостя, которого мы не могли не позвать в силу его статуса и заслуг перед Аранскими. Перед нами.

Одними губами я произношу «Спасибо» и отвожу взгляд.

Рассматриваю гостей. Внимание привлекают перламутровые волосы. Сирин Ларн стоит возле делегации озаранцев, косится на них. Поймав мой взгляд, направляется к нам. Лавирует между гостей, шелестя перламутровым платьем.

Рука Элора напрягается на моих плечах.

«Прости, что тогда взял её», — просит он.

Сирин Ларн кланяется нам. Смотрит на землю, но голос у неё твёрдый:

— Ваше величество. Как ваш вассал я прошу о заступничестве: меня собираются выдать замуж против моей воли, могли бы вы запретить это?

Она поднимает светлый сияющий взгляд. Сейчас, без поддержки родового артефакта Аранских, её щит правителей постепенно ослабевает, и я улавливаю её отчаяние — и надежду.

Слишком яркую, слишком решительную и бескомпромиссную. Ощущая руку Элора на своих плечах, его тепло, его любовь, я… не могу отказать Сирин Ларн в праве ещё немного подождать, попытаться найти кого-нибудь родного.

— Можешь сказать отцу своей матери, что я запрещаю брак, который они готовят.

— Спасибо! — искренне улыбается Сирин Ларн. — Спасибо!

Будь её воля, она, наверное, расцеловала бы меня от охватившей её радости. Но она не хочет приближаться к Элору, опасается моей ревности. Поэтому, поклонившись, отступает. Торопливо подходит к столу, накладывает на тарелку побольше пирожных, и начинает их уплетать — за счастье новобрачных.

Да, все хорошо едят за наше счастье. И пьют. Хорнорд вон морду в пунш засунул и булькает алым сладким напитком. Рядом с ним остаются только Ная, Толис и Дербен. Приглянулась им эта зверюга.

Веселье продолжается.

Вместо традиционного иллюзорного представления Элор поднимается на трибуну и просто перечисляет мои боевые достижения в звании его секретаря и королевы Нового Дрэнта. Он не рассказывает о моём особом даре, представляя победу над Альгал-Таром победой оружия и телекинеза.

— Я знаю, что героические подвиги рода принято показывать, как спектакль! — произносит Элор на весь заполненный гостями парк. — Показывать, на что способна семья, чтобы ни у кого не возникало желания скалить зубы или нападать на территорию. Но сила моей избранной не нуждается в таких примитивных доказательствах. Все вы знаете, насколько она была опасна даже простым драконом, а теперь она — правящая, глава собственного рода. И я надеюсь, что никому не придёт в голову косо смотреть в нашу сторону, претендовать на наши территории, сомневаться в нашем праве на королевство. Потому что если кто-то попробует, ему лучше умолять о том, чтобы я просто и без изысков обратил его в пепел, чем попадать в руки моей прекрасной Серебряной принцессе, как это сделали Неспящие. А вы все знаете, чем это для них закончилось.

Довольно прямолинейное послание. Но драконы понимают. Они одобрительно кивают на эту речь, хлопают — и посматривают на меня.