— Я люблю тебя, — произнесла я глухим голосом в его влажные волосы и протянула руку, коснувшись лица. Эти слова сами сорвались с губ, но я давно хотела сказать ему об этом.

Впервые за много месяцев я чувствовала себя спокойно. Рядом с этим мужчиной я обрела радость вместо гложущего беспокойства. Он окружил меня заботой и любил меня в ответ.

— Это взаимно, малышка, — отозвался Сергей.

Откатился в сторону и нежно положил меня рядом с собой, заключая в свои объятия.

Мама с Матвеем приехали после обеда. Мы с Марком вышли погулять на улицу, а Сергей закрылся в кабинете поработать. Я без конца вспоминала о прошлой ночи и с трепетом ожидала наступления сегодняшней.

— Привет, Ульяна, — мама вышла из машины, которую Сергей послал за ней и взяла на руки розовощекого карапуза.

— Привет, — подошла к ним и улыбнулась в ответ. — Как он подрос! — удивилась я.

Последний раз я видела его в тот день, когда мы попали в аварию. Воспоминания об этом дне каждый раз отзывались болью в сердце. Вчера весь вечер я смотрела на отца Сергея, и думала о том, что мой папа заслуживал любви внука ничуть не меньше. Жаль, что это осознание пришло ко мне слишком поздно…

— Привет, — склонилась я над племянником и потрепала его по пухлой щечке, а он недовольно поморщился.

Погода второй деть стояла теплая, с улицы уходить не хотелось. Марк подбежал к нам и с интересом принялся разглядывать синий сверток в бабушкиных руках. Они с мамой уже виделись в больнице, и теперь Марка заинтересовал младший двоюродный братик, о котором я недавно ему рассказала.

— Давай, подержу? — предложила маме, когда она тяжело вздохнула. Малыш был упитанным и крепким. Не представляю, как она круглосуточно справлялась с ребенком без какой-либо помощи.

Пока я лежала в больнице в Питере мы виделись с мамой почти каждый день. Но после ее переезда с Матвеем в квартиру, в которой раньше жили Алла и Сергей уже несколько реже. Я видела, как сильно она переживала за смерть отца и исчезновение Аллы, но и как ей помочь не знала.

— Он такой славный, я уже забыла, когда Марк был таким, — я улыбнулась и поглядела на маму, заметив, что выглядела она уставшей и обеспокоенной, а за эти дни как-будто постарела лет на десять.

Мы прошли в беседку. Арсений принес коляску и поставил рядом с качелями. Я укачивала мальчика на руках, разговаривая с мамой исключительно о ребенке и не заметила, как Матвей уснул. Как только у Аллы сердце не болело за такого крошечного ангелочка?

— Ульяна, я приехала с тобой поговорить… — я аккуратно положила спящего Матвея в коляску и поглядела на маму озадаченным взглядом. — Мы договорились с Сергеем, что как только тебе станет лучше и тебя отпустят домой, то я приеду к вам домой на серьезный разговор…

— Мам… — я напряглась, и мне стало не по себе после такого заявления.

Какие могли быть секреты за моей спиной у них с Сергеем, о которых я не знала? Мама была чем-то серьезно больна?

— Кто бы что ни говорил — я твоя мама и такой навсегда останусь для тебя. Ты с детства была тихой, скромной, участливой девочкой… Ласковой такой… Я думала, что это Алле нужно больше любви, чтобы она была похожа на тебя. Я так заблуждалась… Мне очень больно это осознавать, а тем более тебе говорить…

— Мам, о чем ты? — я смотрела в ее лицо непонимающим взглядом, и боялась услышать то, что уже и так промелькнуло в сознании яркой вспышкой. Я была им неродная! Неужели это была правда?

Мои руки задрожали, а к горлу подступил нервный комок. Хорошо, что я не держала ребенка на руках, не то выронила бы его после тех слов, какие прозвучали в голове набатом: