Пять лет назад я совершил ужасную ошибку, когда впустил это чудовище в свою жизнь.

— В общем, я что звоню? В Россию я пока не планирую возвращаться, Матвея я оставила с матерью. И мне не нравится, что она вдруг начала поддерживать тебя и твои решения лишить меня всякой помощи… Знай, она это делает только ради того, чтобы ты внука у нее не забирал!

— И? Цель твоего звонка? — я не понимал к чему она клонит.

Неужели переживала за судьбу ребенка? Понятное дело, Вера Васильевна без пяти минут пенсионер и не сможет в полной мере обеспечивать будущее внука. Я, конечно, помогать буду, даже не обсуждается. Но ребенку, а не Алле, которая привыкла спускать все средства на себя любимую. Хватит, накаталась. Пусть сама теперь выживает, как хочет и попробует заработать себе на жизнь. Может быть труд всю дурь из головы ее выбьет?

— Я готова подписать отказ от ребенка в твою пользу, если ты выплатишь мне денежную компенсацию, естественно квартира и машина тоже останутся за мной. Если тебя все устраивает, то я смогу встретиться с твоим юристом послезавтра, как раз буду пролетом в Москве и все подпишу без проблем.

Так вот зачем она звонила! Сделку заключить… Вера Васильевна, если уж так мечтала воспитывать внука, пусть воспитывает, я препятствовать не стану, но Аллу теперь не пощажу. Не после таких заявлений и наглости. Не хотела по-хорошему, значит останется ни с чем!

— Можешь не утруждаться и лететь мимо столицы в свой конечный пункт назначения, — произнес я. — Никаких компенсаций не будет. Сделку позвонила заключить? — усмехнулся я. — Квартира и машина за сына… Не продешевила-то? И с чего ты решила, что я буду тебе что-то выплачивать за ребенка, который имеет ко мне отношение лишь по документам?

— Так это да или нет?

— Это твердое и решительное нет. Алла, и без твоего согласия и расписок я решу все эти вопросы. Да, мне в суде будет не просто добиться своего, с учетом того, что я записал мальчика на себя, но я никуда не тороплюсь. А если ты уедешь из страны и больше в России не появишься, то значительно упростишь работу не только моим юристам, но и всем нам жизнь. Только однажды придет день, когда ты откроешь глаза и поймешь, что осталась совершенно одна. И кому будет нужен твой достаток, машина и квартира? Твоей сморщенной коже на лице и дряблым ягодицам?

— Ты…

— Прощай, Алла, — сухо проговорил я и сбросил вызов.

Кажется, на счет бывшей жены у меня не осталось никаких иллюзий, ничего светлого внутри, даже воспоминаний из прошлого. Почему я не замечал в ней этой сучьей натуры столько лет? Хорошо, что теперь все это осталось позади, а я наконец-то прозрел.

Впервые за два месяца я не поехал к Ульяне в больницу, а направился в бар, чтобы напиться в хлам. Эти дни сильно ударили по мне, я много что переосмыслил. Вера Васильевна еще не разговаривала с Ульяной, и она ничего не знала о своих настоящих родителях, да и вопрос с Матвеем оставался открытым. Я понимал, что промедление чревато дальнейшим шантажом со стороны Аллы и, по-хорошему, мне следовало обратиться в суд и лишить ее всех прав на этого ребенка, чтобы навсегда выкинуть эту женщину из нашей жизни. Но как к этому отнесется Ульяна? Сам того не ведая, я попал в жизненную ситуацию, которая коснулась много лет назад другую семью. Вера Васильевна и Александр Владимирович забрали маленькую осиротевшую крошку к себе из лучших побуждений, а в итоге это привело к беде. Матвей сейчас находился в схожей ситуации, только с поправкой: он оказался не нужен родной матери, ей было на него наплевать. И у меня в голове не укладывалось такое бессердечие. А как же материнский инстинкт? Или вместо сердца у Аллы был холодный камень в груди и полное безразличе к судьбе собственного ребенка? Разве такое возможно?