— Кто? — полюбопытствовала Герт.

Лэнгу совершенно не хотелось сейчас рассказывать о созданной после Гражданской войны пресловутой военизированной группе, со временем превратившейся в одну из самых жестоких человеконенавистнических организаций, какие только знала Америка, и уж тем более оправдываться или просить прощения за ее существование.

— Так, ничего. Может быть, нам удастся заехать на стоянку?

Через час желающие очистить души от гнета грехов освободили улицы. Лэнг и Герт, с Сонией за рулем, проехали по вымощенной брусчаткой узкой улице, пока не оказались перед большими ажурными железными воротами, открывшимися перед автомобилем. За ними оказалось самое прекрасное патио, какое только Лэнг видел за всю свою жизнь.

Рейлли вышел из машины перед воротами.

— Мы прекрасно дошли бы пешком.

Сония кивнула.

— Я должна была вернуть автомобиль.

Лэнг задержался на улице, приподнялся на цыпочки, сорвал с ближайшего дерева спелый, как ему показалось, апельсин и лишь после этого последовал за «Мерседесом» в уже начавшие закрываться ворота, на ходу очищая плод. Но красивый на вид апельсин оказался настолько кислым, что Лэнг без зазрения совести выплюнул откушенный кусок наземь.

Сония, безуспешно попытавшись скрыть усмешку при виде его промаха, сказала:

— Anglese. Мы называем эти апельсины «английскими», потому что, кроме англичан, их никто не покупает.

Лэнг снова сплюнул, но горечь во рту все еще оставалась.

— Неужели англичане их едят?

Сония не могла больше сдерживаться и рассмеялась:

— Едят? Нет, мистер Рейлли, они делают из корок свой любимый мармелад.

Лэнг только-только успел подумать, сможет ли он когда-нибудь с прежним удовольствием намазывать по утрам джем на тосты, как из дома вышла высокая белокурая женщина. Волосы, собранные на затылке, подчеркивали вытянутый, «лошадиный» тип лица. Как некоторые слишком высокие люди, она была неуклюжа и шла широкими расхлябанными шагами, как будто ее кости не были правильно закреплены в суставах.

Женщина протянула узкую костлявую руку.

— Вы Лэнгфорд Рейлли? Мой папа рассказывал мне о вас. Я Джессика Хафф.

Лэнг взял ее руку.

— Наверно, он рассказывал вам, каким балбесом я был в молодости.