— Вы — убиваете их?

— Крайне редко, Маша, успокойся. Мы же все — не пальцем деланные. Тем паче — Старшие. Тебе всё — разжуют, в рот положат, сам поймёшь. А сильно отмороженные, не способные понять такого — до подобных испытаний просто не поднимаются, значит — ничего не знают. Ничего не знают — нет нужды зачищаться. Это нам с тобой кажется, что мы — такие загадочные и уникальные! А для Старших мы — дети. Они были нами, понимают нас. Лучше нас самих. Это нам ещё до них — чапать и чапать! Старшие — не допустят потерь. Не допустят нас туда, до чего мы ещё не доросли. Найдут применение по текущим способностям. Меня, вот, в Сумрак — не пускают.

— Что такое «Сумрак»?

— Один из проектов. Надо двоих детей. Слухи говорят, чтобы если ты — погиб, то род — не прервался. Но, это — чушь для простаков. Этих самых простаков — отпугнуть. Твои же начальники — повелись? А я о чём?! Рождение детей, их воспитание, отцовство или материнство — меняют человека. Вот это — и нужно! Нужны взрослые, состоявшиеся люди, а не мальчики и девочки.

Видя, как Маша смотрит на него, Маугли не выдержал, усмехнулся:

— Милая, давай поиграем? Как ты думаешь, Медведь — это что?

— В смысле — что? Медведь — это Медведь!

— Вот, смотри, все думают, что Медведь — это танки, машины, пушки, бойцы особой подготовки, это — кино и книги. Так? А вот и нет! Медведь — это — Медвежата! Проект «Медведь» — это проект Сталина и Большевиков по организации нового типа социального устройства. Принципиально нового. Такого, какого ещё — не было. Вот так! Поэтому проект «Медведь» начат на детях, оторванных от корней. Это — реформа образования. Это — реформа общественных связей. Это — реформа межличностных отношений и государственного устройства. А технологии и культурные явления — побочный внешний эффект. Батя, конечно, вносит своё влияние на проект, тем же приобщением к русской традиции, к русской культуре, к Вере. Но, думаю, именно поэтому его и поставили проект — вести.

— Я — ничего не поняла!

— Бывает, — пожал плечами Миша, — поймёшь. Ты ещё в среде нашей «не варилась». Это — не объяснить вот так вот, на пальцах. Это — надо почувствовать. Гвардейск — совершенно особенный город. Поживешь там, «поваришься» — проникнешься. Всё это — только ещё ждёт своего терпеливого исследователя.

— Миша, хватит! У меня уже голова лопается! Ничего я не понимаю!

— Бывает! Это я виноват. Просто — хочешь что-то понять — попытайся это кому-либо объяснить. Вот, тебе объясняя — сам стараюсь постичь. И чем больше разбираюсь — тем большее уважение к Сталину.

— А почему не к отцу своему, не к Медведю? — спросила Маша.

— Медведь — тоже проект Сталина, — отмахнулся Маугли, — У отца — своя роль.

— Какая?

— Роль — Медведя. Как там классик сказал: «Весь мир — театр. А люди в нём — актёры».

— И у тебя?

— Более того — у тебя — тоже.

— А мы можем отказаться от этого?

— Запросто! Только это — может быть очень больно. Вот, отец не хотел быть Медведем, пытался сбежать в обычные солдаты. Переломало всего до состояния фарша.