— Они борцы за свободу!
Отец — тоже вскочил:
— Когда победят! Если победят! Но, для всех остальных — они отморозки под красным флагом. Под красным! И мы — отморозки под красным флагом! Сразу видно — кто именно их подталкивает к мятежу! Сразу видно — кто в мире бузотёр и против кого надо дружить! Коля, Коминтерн, это — дураки или предатели? А? Почему, купленные ЦРУ бандиты и людоеды, выступают под каким угодно флагом, даже под красным, но только не под их пендосским матрацем? А ты узнал, сколько твои горячие латинские парни с ЦРУ содрали? Узнал? Вас — поимели, Коля! Грубо и извращённо! Теперь все, кто не хочет у себя в стране таких бандюков под красным флагом — в очередь встанут в Пентагон. Коля! Что вы творите?
Вишнин рухнул на стул, рванул ворот мундира. Налил коньяка, хлопнул залпом. По фронтовой привычке — занюхал кулаком. А Виктор Иванович — продолжает отчитывать:
— Коля, мои ребята хоть где оставили метку, выводящую на меня или на Союз? Нет. Мои — все косят под немцев и пендосов. Мне ответка — не нужна. Весь мир — пылает. Великобритания, уходя, подожгла за собой все свои колонии. Везде — войны. Перманентные войны. И везде — мои люди ловят рыбу в этой мутной воде. Ты, генерал Госбезопасности, слышал об этом? Нет. И никто на меня не укажет. А, вот ваши Команданте — точно в вас пальцем показывают. Тебя история с операцией ЦРУ по перекрашиванию Европы в тёмно-красный цвет — ничему не научила? А, Коля? Для чего сегодня я тему поднял? Ещё раз повторю — операция ЦРУ по окоммунистичиванию Европы. Операция ЦРУ. Нашими же руками толкают всех европейцев в их НАТО. А наши — и рады стараться! Ради пяти минут под красным флагом. Коля, вы ещё людоедам в Камбоджи денег дайте! Ёжнутым Пол Потам! Они вам под нашим знаменем такое устроят, что весь мир — стошнит. А потом будут Сталина — людоедом называть! Коля, это не крестовый поход! И ты — не папа римский. Что вы ворочаете?
Отец не на шутку разошёлся. Женщины уже сбежали, закрыв за собой дверь. Прибавили громкости на проекторе. Миша стоял рядом. Понятно, что если отец опять отвесит оплеуху Вишнину, Миша помешать не сможет. Только принять удар, вместо генерала.
— Про Китай и Корею — ты не возмущался.
— Поздно пить боржоми! Из Китая мы с Войны не уходили. А в Корее — государство! Мы не устанавливаем ни там, ни там — советскую власть, а торгуем с официальными властями. Торгуем тем, что им, и нам, нужно. Всё по закону и справедливости. Наших войск там — нет. Все наши там — числятся местными. Даже мой Маугли. Он там был — Мао Ли. Чувствуешь разницу, Коля? Официальная власть, расстреливающая агентов ЦРУ и МГБ равнозначно, в том числе, идущая своим собственным путём, своим собственным общественно-экономическим строем, с которыми оформлены все договоры. Страны, которые или уже в ООН, или скоро там будут. Официальная власть страны, куда вторглись американцы. В данном случае — мы — красавцы, помогаем слабым и обездоленным. И — террористы, что поднимают бунт против официальной власти. Чуешь разницу? Чуешь, какая вонь поднимется прессой? В этом случае мы — бандиты! И вообще, Коля, кто пустил этих шпионов-сионистов-масонов их долбанного Коминтерна во внешнюю политику? А? Где МИД? Где Генштаб? Где ЦК? Куда все смотрят? Что, Сталин — отошёл от дел — пусть всё идёт в разнос? Коля, где МГБ? Вы, разве не видите, на чью мельницу эти деятели льют воду? Ты меня пришёл «прощупать»? Меня ли надо «щупать», Коля?
— Ты меня за кого принимаешь? — вскочил снова генерал.
— За тебя! За генерала Госбезопасности! Госбезопасности, которая думает не о государственной безопасности, а о перипетиях общественных устройств и внешней атрибутике разных амбициозных личностях, не прикладывая эти думы на свои интересы и свои прямые обязанности — Безопасность СССР! Вас поимели, Коля! Вы стали политичны и предсказуемы.
Михаилу пришёл вызов. Одновременно с вызовом Басе отца. Мгновенно забыв ссору, Медведь прыжком оказался у стойки с доспехом Басей, мгновенье — отец оказался поглощён доспехом. Миша, чуть не выбив дверь, летел переодеваться. Тревожный вызов пришёл от личной охраны Сталина.
Михаил набирал на своём мобильнике гараж.
— Мышонок — вертолёт! Сталин — на ближней даче! — Услышал Миша, запрыгивая в егерские штаны.
— Принял! — закричал в ответ, сбросил вызов, услышав в трубке голос дежурного по гаражу.
Вертолёт — на крыше. Миша вылетел в подъезд, как был, в домашнем, с обувью и верхней одеждой под мышкой, летел по лестницам. Лифт ехал вниз — он не стал его ждать.
На лестничном пролёте Миша сбил с ног какую-то девушку.
— Извини! — кричал он уже с верхних этажей.
Пока Миша проводил краткий ЕТО и запускал двигатель, отец и Вишнин поднялись на крышу. Как только они запрыгнули в кабину вертолёта, Миша оторвал опоры от площадки. Краем глаза он заметил, как на крышу вылетела сбитая им девушка, стояла, прижав руки к голове, удерживая волосы от ударов взбитого винтами воздуха.
Миша даже на пытался ввязаться в разговор Баси и диспетчера. Это было кощунством. Всё одно, что первоклашке влезть в разговор Учителя и Смотрителя Школы. Лишь слушал, что им разрешили пролёт и отметил выделенный коридор.
Миша хорошо знал эту модель винтокрылой машины. Лёгкий пассажирский автожир выпускался одним из цехов Гвардейска малыми партиями со скоростью 3–5 вертолётов в месяц. Модель не боевая, спортивно-пассажирская. В Гвардейске исполняет функции неотложки и срочного курьера. Вот и сейчас — неотложка. Как понял Миша — Сталину плохо.