— Но это было давно.
Лупо вздохнула.
— Этим он и занимался. Понимаете?
— Да нет, я не о том. Что натворил этот Джорджио Браманте? — еще раз спросила Тереза. — Пока сидел в тюрьме. После выхода из тюрьмы. Когда перестал быть профессором университета. Отвлекитесь от мысли, что это хороший и добрый человек из среднего класса, сбившийся с пути. Расскажите, чем он занимался после того, как он потерял сына.
— Пока сидел в тюрьме, работал на бойне. Когда вышел на свободу, остался работать там же. Резал скот для какого-то мясника с рынка в Тестаччо. Лошадей забивал, можете себе представить?
Тереза обдумала услышанное и вновь улыбнулась — широкой, уверенной, довольной улыбкой.
— Странно, не правда ли? Умный, образованный человек мог бы найти работу получше.
— Мы уже обсуждали это с Фальконе. У него было совсем другое на уме. — Роза надеялась, что зрелище того, что они обнаружили в крипте, не будет преследовать ее, но расспросы этой не в меру любознательной, раздражающе любопытной женщины, понимавшей гораздо больше, чем агент собиралась ей сказать, лишили этой надежды. А воспоминание о жутком зрелище принесло с собой и новые вопросы.
— Какое оружие может причинить такие ранения? — спросила Прабакаран. — Я видела фотографии разных ранений, но ни одного подобного…
Вид этого трупа по-прежнему преследовал — жуткое зрелище в ярком свете полицейских фонарей. И вонь тоже. Запах мяса с железистым привкусом свежей крови…
— Так что вы там увидели?
— Вы же знаете что!
— Да ничего я не знаю! Рассказывайте! Это очень важно.
А ей-то хотелось уйти, попасть домой. В настоящий дом, а не в убогую маленькую квартирку, которую она так решительно сняла — видимо, для самоутверждения. Сейчас ей больше всего хотелось поговорить с отцом, сесть напротив, тихонько о чем-нибудь побеседовать, посмотреть телевизор, заглянуть в старые учебники по юриспруденции. И поразмыслить, почему не последовала его совету и не пошла на отлично оплачиваемую работу судьи, вместо того чтобы ловить преступников за очень скромную зарплату.
— Я увидела голого мужчину, очень аккуратно уложенного на землю, как укладывают тело для какой-нибудь ритуальной церемонии. Он лежал в крипте, полной скелетов. Старых скелетов, уложенных в ряд. А этот — отдельно. Вроде как сам по себе. Перед ними, прямо у входа.
— Так. И что еще?
— Ну что… охотничье ружье, наверное. Не знаю, не уверена… Рана в груди, огромная дыра. Видно было… — Агент помотала головой. — Да зачем это вам?
— А затем, — жестко ответила Тереза, — что вы офицер полиции. И вам следует либо смотреть в оба, либо вообще не смотреть. Никаких половинчатых штучек.
Роза почувствовала, как в груди вновь закипает гнев, уже готовый вырваться наружу.
— Но я смотрела!