И опять этот изучающий взгляд еще одного человека из группы Фальконе.

— Кажется, я слышала давно забытый голос нашего милого инспектора, вдруг утратившего контроль над собой, а? — спросила Тереза.

— Такое часто случается?

— Раньше бывало часто, но в последнее время я такого не наблюдала. Вам может показаться странным, однако это довольно радостное зрелище — видеть, как он на кого-то орет. Это означает, что у нас есть шанс заполучить Лео обратно в его прежнем качестве. — Помолчав, Лупо добавила: — Он ведь в прошлом году едва не погиб. Не надо об этом забывать.

— Да, я знаю. Но это все-таки не дает ему права быть таким грубым.

Тереза нахмурилась:

— Я давненько знаю Лео. Есть у него такой… пунктик — интересы дела прежде всего. Ничего личного.

— Но звучало это как личные претензии.

— Боюсь, это у него просто такая привычка. С ним всегда так. А вы… — тут она хитро улыбнулась, — случайно, не заслужили такой выговор?

Роза не ответила.

— Ага. Понятно.

Тереза бросила взгляд в сторону синего автобуса: сквозь открытую дверь была видна вся троица.

— Одна из самых раздражающих привычек Лео — он всегда настаивает на своей правоте. Вам пора уже к этому привыкнуть. Зато у него можно многому научиться. Кроме того, вокруг полно всяких посредственностей и недоумков, которые тоже не упустят случая на вас наорать. Лучше уж выслушать ругань от человека, который может чему-то научить. И вам больше, чем кому-то другому, следует помнить об этом. В квестуре по-прежнему действуют кое-какие… старые понятия и привычки.

Они уже обсуждали проблему цвета кожи, сидя в маленьком кафе рядом с квестурой, — это было несколько месяцев назад, когда Тереза отвела ее в сторонку и тихо и спокойно дала несколько советов относительно того, как следует себя вести с Джанни Перони. Много времени это не потребовало. Роза ни разу не попадала в ситуации, когда цвет ее кожи создавал проблемы для тех, с кем она работала. Рим — многонациональный город, здесь на национальность особого внимания не обращают. И проблем в связи с этим не возникает. Тут скорее можно столкнуться с дискриминацией по половому признаку, чем по национальному.

— Ладно, больше я так не проколюсь.

— Да непременно проколетесь. Все мы прокалываемся.

Патанатом оказалась женщиной думающей.

— Расскажите-ка мне все с самого начала. Что он натворил, этот человек, которого мы ищем?

— Некогда был профессором в университете. Профессором археологии.

Бледное расплывшееся лицо Терезы скривилось от неудовольствия. А она некоторым образом здорово напоминает Перони, вдруг подумалось Розе.