На виа дельи Цингари, узкой улочке, что начиналась за углом и вилась вниз по склону холма по направлению к Форуму, располагалось множество разнообразных кафе. Когда с заветной бутылкой шампанского было покончено, Фальконе предложил отправиться туда и выпить приличного кофе. От холостяцких привычек сразу не избавишься, а инспектор решительно не желал верить, что хороший кофе с молоком можно приготовить и дома.

Полчаса спустя они уже брели оживленной и неорганизованной толпой, наслаждаясь теплом, наплывающим на город после утренних сумерек. Уже все обсудили касательно свадьбы и беременности — это был нескончаемый поток вопросов, объятий и немалого количества слез, пролитых Терезой. Затем, как это нередко случается при столь драматических событиях и новостях, они вдруг обнаружили, что теперь следует перейти и к другим делам. Для Косты это оказалось ничуть не легче. Эмили, друзья, Рим, его родной город, несколько дней отпуска. А Джанни и Тереза все еще пребывали в болтливом послеобеденном настроении: она несла что-то про работу, а Перони, наоборот, — как от нее увильнуть.

После короткого и не давшего видимых результатов спора Тереза догнала их, радостно размахивая полными руками, и указала в сторону виа деи Серпенти, что начиналась на той стороне площади. Дернув Эмили за рукав блузки, она воскликнула резким и хриплым голосом типичной римлянки:

— Погляди туда! Вон туда! У меня тут однажды был великолепный клиент — один несчастный бухгалтер, которого проткнули шпагой! Это было…

— Это было просто ужасно, — жалобно закончил Перони.

— Ох! — воскликнула Тереза, явно удивленная. — Ты что, с возрастом стал завистливым, а? Надо думать, это все новая напарница — забивает тебе голову всякими дикими идеями.

— Оставь эту тему.

Тема и впрямь была неприятной для обоих.

— А кто она такая? — спросила Эмили.

— Индианка. И симпатичная. Господь один ведает, зачем ее понесло в полицию.

Перони крякнул.

— Роза ее зовут. И, как мне кажется, это совсем не индийское имя — она родилась в Монте-Сакро, в обычном многоквартирном муниципальном доме. Я тебе уже миллион раз говорил, что быть индианкой и иметь индийское происхождение — это совершенно разные вещи.

Терезу это, кажется, совсем не убедило.

— А здесь ты совершенно непоследователен. Конечно, она индианка. Ее папаша — из Кочина. Торгует в Тритоне зонтиками, зажигалками и прочей мелочью с уличного лотка. Ну и что? Индия сидит в генах. Это сразу видно, едва начнешь с ней разговаривать. Роза никогда не сердится ни по какому поводу — по крайней мере внешне этого не видно. Наверное, у нее такая карма или что-то в этом роде.

Перони помахал пальцем перед носом болтушки.

— Да она же католичка, черт побери!

— Но это не делает ее итальянкой, — вмешался Коста. — Даже почетной итальянкой. Нынче такое не проходит.

— Вот именно, — продолжила свою линию Тереза. — А ее папаша тоже католик. Он еще в Индии был католиком, задолго до того как приехал сюда. Ты разве не знал?

Перони тихонько выругался. Потом буркнул:

— Нет…