— Поняла! — воскликнула я и едва не рассмеялась от облегчения. Вот как все просто, как же я сразу-то об этом не подумала! — Брак отчаяния!

Мия и Генри посмотрели на меня одинаково растерянными взглядами, словно никак не могли взять в толк, как это вообще пришло мне в голову. Брак отчаяния, который можно было заключить в нашем королевстве, был хорош тем, что существовал строго определенный срок, как деловой контракт. На него шли старые девы, а еще офицеры и чиновники, которым для повышения нужны были законные супруги. Плохо было то, что среди таких вот вынужденных мужей попадались и те, кто был намного хуже Эдварда…

Впрочем, кто сказал, что это плохо? Хорошо! Нам как раз и нужен тот, кто поставит на место любителя колотить жену. А жить с ним я не буду — закон о браках отчаяния допускает раздельное проживание супругов.

Быстро выхватив из шкафа пальто, я оделась и, не слушая причитаний Мии, которая пыталась убедить меня отыскать другой способ разрушить свою жизнь, бросилась к дверям. В гостиной по-прежнему шел скандал: мать горячо выступала на тему отцовских отношений с детьми, утверждая, что если бы на месте нашего батюшки был господин Берренгаузен, который жил с нами по соседству, то он показал бы Эдварду, где раки зимуют! Он задал бы ему таких горячих, что зять навсегда забыл бы, где у него находятся кулаки. Он бы…

Отец на это отвечал, что если бы господин Берренгаузен был на его месте, то давно бы повесился от такой жены-пилы.

Меня они даже не заметили. Я выскользнула на улицу, в первый зимний день, и быстрым шагом направилась в сторону Королевского проспекта.

Интересно, кто станет моим мужем? Впрочем, нет, неинтересно. Брак отчаяния всего лишь договор, который будет расторгнут через год. Мне нужен мужчина, который покажет кулак Эдварду, вот и все.

Мию надо было спасать. И дело было не только в ее синяках. Когда сестра сидела рядом со мной, я заметила в ее ауре едва уловимые темные нитки. Это значило только одно: в течение года Мия умрет. Эдвард забьет ее до смерти, а потом примется за Генри.

У меня скандальная мать и, в общем-то, равнодушный отец. Надо было брать дело в свои руки — больше это было некому сделать.

Мия была самой лучшей сестрой на свете. Мы вместе играли в куклы, лазали по деревьям в саду и устраивали пиратские клады в гнездышках из конфетной фольги. Я никогда не позволила бы ей умереть.

Выйти ради этого замуж за незнакомца? Пара пустяков!

Дворец бракосочетания выступил из метели, словно сказочный замок. Рядом с ним в любое время года было много народу: стояли свадебные экипажи, пышно украшенные цветами, хлопали пробки бутылок с южным шипучим, невесты в белоснежных платьях кокетливо прижимались к женихам. Кажется, совсем недавно Мия и Эдвард сошли с этих мраморных ступеней, с которых сейчас очередная пара выпускает в небо голубей. Тогда никто и подумать не мог, что всего через два года моя сестра прибежит к родителям практически в исподнем и с разбитым лицом…

Я скользнула в неприметную дверь и оказалась не в парадном холле, в котором собирались женихи, невесты и гости, а в коридоре самой обычной конторы. Белые стены, двери с табличками, истертый ковер — только статуи божков любви говорили о том, что здесь можно выйти замуж. Почти бегом я прошла по коридору, бросила на поднос монетки пошлины, и дверь без таблички отворилась с мелодичным перезвоном.

Замуж-замуж-замуж. Возьмите меня замуж, прямо сейчас. Нам еще нужно сходить в гости к Эдварду и рассказать ему, как надо вести себя с женой.

Я оказалась в небольшом кабинете делопроизводителя. Книжный шкаф, забитый серыми папками, стол, который едва не трескался от груза таких же папок, портрет государя императора на стене — все, как полагается, ни следа романтики, только дело. Чиновник, который скрипел пером по листу бумаги, оторвался от работы, окинул меня оценивающим взглядом и уточнил:

— Брак отчаяния?

— Да, и поскорее, — ответила я. На что еще может рассчитывать девушка с зеленой лентой в волосах? Только на такой брак.

— Пошлину, вижу, уплатили, — чиновник выдернул из стопки лист бумаги, кивнул на стул и произнес: — Садитесь, заполняйте брачный договор. Я пошлю птичку жениху.

Я послушно села и занялась тем, чем было велено. Кайя Аберкромби, зарегистрированная законопослушная ведьма восемнадцати лет желает заключить договорной брак сроком на один год с возможностью досрочного расторжения по согласию сторон… Часто такие браки расторгались через полгода, когда, например, чиновник получал желанное повышение, а офицер — нужное звание. И бывало, что они не расторгались никогда, потому что новоиспеченные муж и жена понимали, что нашли вторую половину… но это явно был не мой случай. Я не верила, что вообще когда-нибудь встречу свою любовь.

Кому нужна ведьма в качестве законной жены? Настоящая ведьма. Да никому — значит, и незачем тратить время на напрасные мечты и надежды.