Была у него одна слабина. Он любил подшучивать над людьми. Эта страсть засела в нем с самого детства. Порою шутки были злыми, хулиганскими. И тогда Ваську отлавливали всей улицей или бригадой. Случалось, били скопом. Но отучить так и не смогли. Васька, несмотря на свой возраст и габариты, застрял одной ногой в детстве. И никак не мог вытащить ее оттуда. Он жить не мог, если кому-то где-то не подгадит. Так и нынче, вздумал отплатить верхнему соседу за фекалии, слитые на огород непрошенно. И глубокой ночью приволок крест с погоста. Вкопал прямо во дворе соседа, пока он спал. Тот, выглянув утром в окно, чуть не свихнулся. Откуда перед окнами взялась могила? Побежал по дому проверять, все ли живы. С тещей до этого дня два месяца не разговаривал, повздорил. Тут же, не дожидаясь, пока проснется, сам разбудил, сорвав с нее одеяло, решил убедиться, шевелится ли она? Баба ему такого наговорила, исподним отхлестала. А мужик рад. Пусть лается, только б жила! Жену и детей чуть свет поднял. Убедился, все ли в порядке. Но откуда крест взялся? Зачем и для кого?

Этот верхний сосед был новичком на улице и никак не мог предположить, что с ним вот так зло пошутили. Мало того креста, на него сверху его рубашку накинули, постиранную женой накануне. Вывесила на веревку. А кто-то ее на крест напялил.

Мужик вокруг креста с час протоптался, не знал, что с ним делать и куда его деть? Лишь ближе к обеду вывез его на кладбище. Но до самой ночи вздрагивал всем телом от каждого шороха, боясь, что ему пригрозили смертью вот таким путем. Кто и за что? Да разве теперь спрашивают? И мучился человек не один день. Заболел подозрительностью. Если б не узнал от людей, кто и за что так зло пошутил над ним, — уехал бы отсюда навсегда.

Но хуже всего отомстил Васька Николаю. Тот работал мастером на объекте Василия и повадился к каменщикам. У одного денег возьмет. У другого сигареты. Обедает вместе, а сам куска хлеба не положит на общий стол. Ну это ладно, можно было бы смириться, сцепив зубы. Зато своими придирками и замечаниями достал всех. Мужики бригады уже хотели вломить Николаю, да Василий не дал. Пообещал сам его проучить и отвадить от бригады.

Васька, как и другие, знал, насколько несдержанна, ревнива жена у Николая. На том решил сыграть. И, купив бутылку, напоил мастера в конце рабочего дня. Когда тот уже не мог самостоятельно передвигаться, Васька взял у отделочниц губную помаду. Изрисовал мужика снизу доверху. Тот, к полуночи проспавшись, домой заявился. Жена, как увидела следы губной помады на Кольке, все, что имела под руками, на его голове разбила. Все лицо ему исцарапала, изодрала в кровь. Избила так, что мастер на две недели загремел в реанимацию. Ни разу не навестила его там. А и когда выписали, не поверила, что в тот день он не был с женщинами, вернулся домой враз с объекта и выпивал только с мужиками-каменщиками.

Жена собрала все его вещи и выгоняла из дома. Николаю повезло лишь в том, что в бригаде работал дальний родственник жены. Он и сказал правду, отвел беду от мужика. Иначе скатился б в бомжи. Но уцелел в семье благодаря родне. С тех пор бригаду каменщиков обходил на пушечный выстрел. А когда видел Васю, забывал все приличные слова и говорил только матом.

Васька, слушая его, хохотал до коликов. Он понял, Николай получил за все сполна.

Каменщики на все лады хвалили Василия за сообразительность и удивлялись, откуда у него взялась эта пакостная смекалка? Ведь вот обычный мужик, а придумал такое, что никому другому и в голову не пришло. Не просто отвадил мастера, а отомстил за все одним разом.

Наивные люди… Если б они знали Ваську получше, послушали б, что говорят о нем соседи, уже ничему не удивлялись бы.

Он умел поссорить между собой не только соседей, закадычных друзей, а и родню. Для этого Ваське стоило немного подумать. Несмотря на спокойную внешность, размеренную, негромкую речь, он был злопамятным и мстительным человеком. Спасало его лишь то, что, поднагадив, от тут же прощал человека. Но никогда не наказывал без причины, из куража. Всегда — за дело.

Вся улица знала, Василия лучше не задевать, иначе потом пожалеешь не раз. Но нет-нет, да находились смельчаки.

Вот так и внуки Петровича решили однажды похулиганить и оборвали ночью все цветы под окнами Василия. Ни пионов, ни роз не осталось в палисаднике. Катерина, увидев это, на весь дом взвыла от горя. Но муж не пустил ее скандалить с соседями напротив, пообещал сам разобраться. И слово сдержал. Нет, он не пошел в дом к Петровичу, не говорил ни с кем. Глубокой ночью вошел во двор и сыпанул в бензобак машины пригоршню сахара. Он видел, как собрались внуки Петровича па рыбалку. Все заранее погрузили в машину. Чтоб рано утром, ни о чем не заботясь, поехать на озера. На все выходные. Полный бак бензином заправили. Чтоб и на обратный путь хватило с избытком. Все это видел Василий из своего дома.

Он вернулся вскоре. Помыл руки от сахара, снова лег в постель, под бок к Катерине.

— Где тебя носило? Где продрог? — проснулась жена.

— С соседом за цветы разобрался, — усмехнулся в темноту и вскоре уснул.

Предстоял выходной. Можно было спать сколько угодно. Но Василия и Катерину разбудила громкая брань во дворе Петровича. Внуки никак не могли завести машину. Уж что только не делали. Нет искры, не заводится мотор, словно сдох. Срочно привезли мастера с автосервиса. Тот всю машину осмотрел, облазил кругом на четвереньках, все проверил и от удивления разводил руками:

 — Ни черта не пойму, что с нею стряслось?

Внуки матерились на всю улицу, дубасили по машине кулаками. Но бесполезно…

— Эх, какие телки нас ждут! А эта колымага раскорячилась! С-сука! Надо ж, как не вовремя!

Василий блаженно пил чай в зале, перед открытым окном. Он торжествовал, сиял от радости. Катерина сразу поняла: это Вася устроил негодяям срыв поездки, и целовала мужа в колючую, небритую щеку.