— В каком смысле?

Молчу. Не хочу с ней ничего обсуждать. Мы никогда не были настолько близки, хотя я очень ее люблю. Я искренне старалась не выносить сор из избы, молчать о наших с Ромой проблемах, да и что могла бы сказать мама? Что это не проблемы? Что все ругаются, что у всех случаются кризисы, что все чувства с годами угасают?

Глупо это. Все так, да, и все равно… Не так. Не так должно быть.

— Сказать нечего, — делает свой вывод мама, пока я наблюдаю за Гошей. Он машет мне рукой, отвечаю ему тем же, выдавливая улыбку. — Проблемы бывают у всех, Милана, но мужчина простил тебе измену и принял чужого ребенка… Да ты на него молиться должна.

Сжимаю ладони в кулаки, в висках стучит до болезненного.

— Мам, мы сами разберемся, ладно?

— Нет, не ладно! Ты что творишь, Милана? У тебя такой муж, а ты путаешься с каким-то хахалем, который заделал тебе ребенка и сбежал! А теперь здрасьте, вот он я. И что, опять прыгнула к нему в койку?

Глаза наполняет терпкая влага, потому что по идее все, что она говорит, правда. Если смотреть со стороны… Да ведь так и есть — правда это. Что Тимуру от меня надо? Только секс. Все его вчерашние угрозы вполне могут сойти на нет, как только он даст себе время подумать и оценить обстановку.

— Не смей портить жизнь Гоше, — продолжает мама, — ты должна бросить этого своего. И вернуться к Роме. Вы семья, ясно тебе?

— Хватит! — не выдерживаю я, повышая голос. Рядом стоящие люди оборачиваются на нас. — Или ты сейчас же прекратишь эти разговоры, или я забираю сына и встретимся в здании аэропорта.

Она только поджимает губы и замолкает. Молчит до самого самолета. Я стараюсь как-то разрядить обстановку, но потом махаю рукой. Лучше хорошо провести время сыном, сейчас мне все равно никак не исправить ситуацию.

В аэропорт мы приезжаем к шести, проходим регистрацию.

— Посидим в кафе? — предлагаю я, мама только пожимает плечами. По-моему, она и взглянула на меня за эти часы всего пару раз, и то по необходимости, а не по желанию. Хорошо, что Гоша не замечает этой напряженности между нами.

— Я бургер хочу и картошку фри, — тут же выдает сын.

— Нормально надо питаться, — бурчит мама.

Я не успеваю ответить, потому что Гоша вдруг срывается в сторону. В первое мгновенье я пугаюсь, сердце начинает колотиться у горла от непонимания происходящего.

— Папа! — слышу следом и вижу Ромку, который, улыбаясь, принимает Гошу в объятья. Треплет его по голове, что-то говоря. Сын радостно отвечает, а у меня сжимается сердце. Я как никогда вдруг ощущаю, что мама права: Рома хороший отец, а главное, другой отец Гоше не нужен.