— Ну, кому как.
— Смотри-ка, догадливый какой! Сам на колени всташш и прощеньеца просить бушш, иль повалять тебя сперва?
— Делать мне больше нечего, перед всякими балбесами на коленях ползать.
Физиономия у Фёдора стала наливаться кровью.
— Думашш, колдунья заступится? Дак не докричишься.
Приятель добавил:
— Недолго кричать буде, соплями захлебнётся.
— Вот ещё, беспокоить занятого человека из-за двух дураков.
Дальше болтать ребята не стали, видать, не понравились мои ответы. Начали своими пудовыми кулаками махать. Первым дёрнулся Фёдор и получил тычок палкой в солнечное сплетение. Да, русский штыковой удар — это сила. Согнулся и выпал в осадок. Была надежда, что этим всё и закончится. Но пока братишка оклёмывался, приятель не остался в стороне, тоже подскочил. Значит, вдвоем решили малыша мутузить? Ну держитесь, гады!
Эти увальни драться совсем не умеют. Вроде и силы, и быстроты хватает, но двигаются с грацией коровы на льду, постоянно друг другу мешают. Зато головы у них явно каменные — раз по пять каждой перепало, а они встают. Я крутился меж ними как уж на сковородке. Был момент, думал, всё, кердык пришёл, надо нож доставать. Фёдор палку схватил, еле вырвал, заехав ему пяткой в лоб — силища, как у медведя.
Ломом их надо бить, было бы самое то. Хорошо хоть яйца не железные. Так и танцевали — я вертелся, бил и уворачивался, они пытались меня поймать. Постепенно все выдохлись: я еле палку держал, они прыть подрастеряли, гонор слетел, и перестали ругаться. Нее… надо завязывать эти танцули, иначе мне хана, двигаться приходится быстрее и больше, чем этим бизонам.
Взвинтил темп ещё на чуть-чуть. Прошёлся уже на пределе сил по почкам, ногам и головам, фуу… ну, хоть лежат. Отдышался, дождался, пока парочка дурней оклемается, и выдал речь на великом и могучем минут на десять, приправив матюгами трёхэтажной конструкции. Всё, что о них думаю и что в душе накипело, выложил. Напоследок предупредил, чтоб больше к нам не совались, а то назад поползут, скуля, в мокрых штанах. Судя по рожам, впечатлились.
Теперь или отвянут, или стрелу в спину пустят. Ой, да будь что будет, жизнь покажет, ну… что-нибудь покажет. Будем надеяться, это будет не фига или фак. Глядя на их удаляющиеся спины, ещё стоял, но стоило им скрыться, рухнул как подкошенный. Всё, больше таких экспериментов не проводим. Лучше уж прострелить им ноги и потом лечить, чем ещё одна такая стычка. Даа… без палки я б и минуты не продержался. Хоть за пару месяцев хорошей кормёжки и тренировок поднакопил силёнок, но на кулачках мне против любого из них не выстоять.
Несколько раз чуть не нарвался. Достаточно было хоть одному кулаку попасть в голову… хм… да куда угодно попасть, и полетел бы Саша по астралу за очередным бесхозным телом. Недооценил я противников и переоценил себя. Моя победа — счастливый случай. А вот надеяться на случайности для моего опыта по меньшей мере глупо. На мне ответственность за двух девчонок лежит. Ну что ж, теперь любые проявления агрессии гасим сразу и жёстко… хм… ну, в пределах разумного, конечно.
Полежав полчаса, я побрёл домой. Своим красавицам ничего рассказывать не стал, чего расстраивать.
А через три дня нас посетила мама. Мы только стол после обеда прибрать успели, как она постучалась. Машка выскочила встречать, ещё не зная, кто пришёл, а потом вернулась с вытянутым лицом. Знахарка, посмотрев на меня многозначительно, подняла брови. Это намёк? Нам предстоит серьёзный разговор?
И тут я разглядел в руках матери узел с вещами. Ого, к нам решила перебраться? Чёрт… наверно, из-за драки. Неужели отчим выгнал? Честно говоря, не знал, как на это реагировать, даже растерялся.
Софа молодец, быстро взяла беседу в свои руки, усадила гостью за стол, налила чаю. Постепенно и мы с Машкой немного пришли в себя. Судя по реакции сестрёнки, она была совершенно не рада материному приходу. Надо признать, меня это порадовало.
Старшие недолго обменивались новостями, минут через пятнадцать перенесли внимание на нас. Мать какое-то время рассматривала меня, а потом начала рассказ о своих жизненных перипетиях, который я уже слышал от знахарки. Останавливать и говорить, что мы всё знаем, было… бессмысленно, похоже, человеку надо выговориться.
Уже описывая жизнь в Сибири, она неожиданно расплакалась. И ведь неподдельные слёзы, ясно видно — горько человеку. Блин, как я это не люблю! Ну и зачем, интересно, мать нам всё рассказала? Я ей, конечно, очень сочувствую, но вот чем помочь, не представляю. Ладно, послушаем дальше. Вот только все молчали. И поглядывали на меня как-то искоса. Машка тихонько слёзы по шекам размазывает. Э-хе-хе, кому-то надо начинать.