– Может быть, ты хочешь спуститься и попрощаться с ним?

– Ну хорошо, хорошо!

– И на этот раз постарайся, пожалуйста, выполнить упражнение прилично!

Римо толкнул перекладину. Он знал, что Чиун видел его так же хорошо, как если бы купол цирка был освещен прожекторами. Глаз представляет собой мускул, и чтобы видеть в темноте, достаточно всего лишь его поднастроить, что достигается путем соответствующей тренировки, как это делается со всеми другими мускулами. Впервые он услышал это от Чиуна почти десять лет назад. Тогда Чиун заметил, что большинство людей сходят в могилу, не реализовав за всю прожитую жизнь и десятой доли своих духовных и физических возможностей. «Достаточно взглянуть на кузнечика или муравья, – сказал тогда Чиун, – чтобы понять, чего можно достигнуть при правильном использовании своих энергетических ресурсов. Люди забыли об этих возможностях. Я напомню тебе о них».

И это его «напоминание» порой приводило Римо в отчаяние: во время тренировок он испытывал такую невыносимую боль во всем теле, что казалось, вот еще совсем немного и он сойдет с ума. Каждый раз ему казалось, что напряжение достигло предела человеческих возможностей. Но потом убеждался, что это не так, и брал новые рубежи.

– Ну, давай! – услышал он голос Чиуна снизу. Римо поймал перекладину и, толкнув ее от себя, снова отправил в плавный полет над бездной. Он не только видел, но и чувствовал, как перекладина движется, возвращаясь к нему, в подкупольном пространстве. Дальше все происходило уже автоматически – его тело само знало, что от него требуется, и действовало безошибочно. Напружинил пальцы ног, вскинул руки – и он уже в открытом пространстве над ареной. Вот он достиг верхней точки свободного полета, и в это самое мгновение его руки ловят перекладину, движение которой, невзирая на темноту, он все это время отчетливо ощущал своим телом. Взлет над перекладиной и несколько кувырков между двумя идущими от ее концов вверх тросами. Один. Два. Три. Четыре. А теперь перекладина зажата пол коленями и снова взлетает вверх-вниз, вверх-вниз, затем балансировка, соскок с перекладины, кувырок в воздухе – и свободное без всякой страховки, падение вниз головой; мускулы тела расслаблены, мозг полностью отключен. И вдруг мгновенный как у падающей кошки, перенос центра тяжести, и ноги уже оказываются внизу, а под ними – арена, четкая плавная амортизация. Все!

Римо застыл на месте, вытянувшись в струну.

«Безупречно, – подумал Римо. – На сей раз все сделано великолепно. Даже Чиун не сможет этого отрицать. Получилось не хуже, чем у любого корейца. И даже у самого Чиуна, потому что не было допущено ни малейших погрешностей».

Римо не спеша приблизился к старому корейцу, облаченному в широкое белое а золотой каймой кимоно.

– Думаю, получилось совсем неплохо, – сказал он с напускной небрежностью.

– Ты о чем? – спросил Чиун.

– Ну не об очередной же серии этом шедевра «Пока Земля вертится»! О чем я только что говорил?

– Ах, это!

– Да, это!

– Ну, это лишь подтверждает тот факт, что, имея такого наставника, как Мастер Синанджу, ученик иногда способен продемонстрировать относительно приличный результат. Даже если он – белый.

– Приличный? – вскипел Римо. – Приличный? Мое исполнение было безукоризненным! Я добился совершенства! Если это не так, объясни, почему! Какие я допустил огрехи?

– Что-то холодновато здесь. Пойдем отсюда.

– Нет, ты мне сначала назови хотя бы один элемент, который я исполнил хуже любого Мастера Синанджу!

– Умерь гордыню, ибо гордыня – порок.

– Я имею в виду то, что проделал сейчас на трапеции, – не унимался Римо.