Она выглядела несчастной и потерянной: похудевшая, осунувшаяся, словно ее разом покинули силы. Для нее произошедшее имело очень большое значение, а значит, и для него тоже. Для чего бы Мэдисон ни приехала домой, он поможет ей и поддержит.

Мэдисон вела машину, и Кит, несмотря на то что не спал бог знает сколько часов, не смог задремать, он сидел и смотрел в окно. Место здесь было очень живописное: голубое небо, широкие пляжи и красивые деревянные здания с магазинами и кафе вдоль извилистой дороги.

– Что мы ищем? – спросил он, когда она наконец свернула в переулок с аккуратными домиками, окруженными садами.

Мэдисон долго не отвечала. Они остановились около углового дома, очень симпатичного, с большим крытым крыльцом.

– Меня, – тихо произнесла она. – Мы ищем меня. Я хочу понять, когда все пошло не так, где я совершила ошибку.

Кит хотел возразить, заверить, что не стоит винить себя, она поступала правильно, но посмотрел на нее и понял: это не то, что ей сейчас нужно.

– Это дом моей бабушки. – Она заглушила мотор и повернулась к нему: – Мама родила меня, когда была еще очень молода, отца я никогда не видела. Она много работала, и в детстве я часто приходила сюда. Бабушка хотела, чтобы я всегда здесь жила, я тоже этого хотела, мне нравились красивая желтая спальня и лошадка. Однако мама считала нужным доказать, что справится сама, поэтому каждый вечер она забирала меня домой. Когда мне исполнилось семь, мечта моя сбылась: мы переехали в этот дом. Бабушка тогда была очень больна. – Она поморщилась.

– И что было потом? – спросил Кит.

– Потом она умерла. Дом должен был достаться маме, но из-за неоплаченных счетов за лечение его пришлось продать. Теперь мне кажется, именно тогда она и сломалась.

– Что это значит?

Мэдисон не ответила. Сжав руками руль, она завела машину и выехала на дорогу. Лишь отъехав на значительное расстояние, она заговорила вновь, глотая слезы.

– Тогда мой мир рухнул.

Они были уже за городом, дорога шла через лес, а по обе стороны от нее тянулись глубокие канавы. Местами деревья были вырублены, и на их месте расположились коттеджи, а за ними трейлеры.

– Надеюсь, у тебя хорошая страховка на машину, – процедил он сквозь зубы, когда их подбросило на очередном ухабе.

Мэдисон не ответила. Наконец они выехали на небольшую полянку. Перед ними на бетонных блоках стоял трейлер, окна были открыты, дверь со скрипом покачивалась на одной петле.

– Умоляю, Мэдисон, скажи, что здесь ты потеряла девственность или в этом месте снимали «Ведьму из Блэр». Только не говори, что ты здесь жила.

Она боялась темноты, сказала, что ей приходилось терпеть холод и голод. Он понимал, что все это ужасно, но представить не мог, что настолько.

– Мама говорила, что все это временно. Пока она не найдет работу. – Голос ее срывался. – У нас был фонд – фонд Мэдисон и мамы. Предполагалось, что он будет пополняться, и мы потратим деньги на хороший дом, будем путешествовать и обязательно съездим в Диснейленд. Однако откладывать было трудно, даже до смерти бабушки, а уже потом… Мы болели, нам требовались одежда и обувь, необходимо было оплатить счета, и деньги таяли, несмотря на то что мама все время работала.

– И кто же присматривал за тобой, когда ее не было? – спросил Кит, хотя уже знал ответ. – Ты же была совсем маленькая и оставалась одна? Здесь?

– Она велела никому не говорить. Сказала, иначе меня у нее заберут.