— Одно другому не мешает. Можно и родить, и карьеру сделать, — конечно, имела она ввиду себя.

Но не у всех в сутках двадцать пять часов.

— Мы планируем зарабатывать, проводить время вдвоём и не чувствовать себя за это виноватыми, — защищала я наше право самим решать, как жить, когда рожать.

— Ты же понимаешь, что проводить время вдвоём и вот это всё, — показывала свекровь на кастрюли с наготовленным ужином, — взаимоисключающие понятия.

Взаимоисключающими мне как раз казались дети и карьера, но, по мнению моей свекрови, в моё обучение и просвещение — а наш свадебный круиз она считала образовательным, — она вложилась зря. Именно поэтому я и хотела вернуть ей деньги.

Елена Сергеевна ждала, что мы будем проникаться искусством Возрождения и порами впитывать историю средневековой Европы, а мы пили просекко, сидя на Испанской лестнице в Риме, целовались на развалинах Помпеи и учились делать домашнюю пасту во Флоренции, вместо того чтобы стоять в километровой очереди к усыпальнице Медичи.

В общем, она во мне разочаровалась в первый же год нашего замужества. И раз я как была, так и осталась клушей — смысл моей жизни должен быть в высиживании яиц.

— Ты вообще в курсе, что еду можно заказывать, а профессиональная домработница — это минимум четыре часа свободного времени в неделю, краны без разводов и скатерти без заломов? — поджимала она губы.

— Мне нравится готовить, — вяло возражала я, устав ей что-то доказывать. — И убираться я люблю.

— Никто не любит убираться, — фыркала она, как одна из своих кошек и оставалась при своём мнении.

Сейчас она явно проедала сыну плешь, что он зря потратил четыре года жизни на женщину, с которой в принципе не нужно было связываться, а уж тем более давать ей свою драгоценную фамилию. Анна Терновская это вам не какая-то Анька Сапожкова.

И я устала поправлять, что моей девичьей фамилией была Сапожникова.

— Не знаю, что скажет тебе моя мать, — повторил Терновский. — Мне ничего возвращать не нужно.

— Марк, я хорошо зарабатываю (да, за четыре года многое изменилось). Всей суммы сразу у меня, конечно, нет (чёрт побери, мы выбрали очень дорогую квартиру), но за полгода я с тобой рассчитаюсь.

— Я знаю, сколько ты зарабатываешь, но мне ты ничего не должна, — сказал он не терпящим возражения тоном. — В любом случае я зарабатываю больше и могу себе позволить снять ещё одну квартиру. А ты… тебе важнее. Не вздумай переводить никаких денег и не заставляй меня пожалеть о принятом решении.

Я уже открыла рот спросить: «О решении развестись?», когда он добавил:

— О решении оставить тебе квартиру.

— А ты, чёрт побери, собирался выставить меня на улицу? — развернулась я.

— Нет, конечно, но… — он выдохнул, — в общем, неважно.

— Неважно что? И почему это мне важнее?