– Ой, да нууу, кошки эти… Шерсть, вонь и всё ободрано! – фыркнула красавица Леночка из кадров.

– Если только к маме в деревню. А она мышей ловит? Я каждый год ей кошек вожу, и все куда-то всё деваются. Кормить? Ань, ну что ты! Кто же кошек в деревне кормить должен? Они сами мышей пусть ловят! Ещё чего! Кормить! – Светочка из ПТО пренебрежительно пожала плечами, удивляясь странностям коллеги.

– А она здоровая? Потому что, если чё, я к ветам не побегу! Я не из таких! Должны выживать сильнейшие, иначе все это в ущерб эволюции! – это высказался инженер Василий.

– Сам-то, небось, к врачу бегаешь по первому чиху? – язвительно уточнила Маринка, которая сидела в одном кабинете с Василием, кошек любила, но у неё уже было три кошки и собака, и Аня даже не решилась ей предлагать.

– Сравнила! То – я, а то – кошка какая-то! Ещё деньги тратить!

– Так и говори, Васечка, что жмот ты первостатейный! Тоже мне, сторонник эволюции! – Марину её сосед по кабинету раздражал ещё больше обычного. – Как тебе больно, это важно, а как животному, так пусть выживут сильнейшие?

– Ну, да а чё такого!? Да и потом, что там у них болеть-то может? – Василий пренебрежительно махнул рукой, а услышав, что вообще-то всё то же самое, что у человека, страшно удивился. – Чё? И простуда бывает? И грипп? И это… Ну, живот? Не… Тогда на ветах точно разориться можно!

Аня приуныла. Не то чтобы сильно, но Шуша же красавица сказочная, и даже такую пристроить трудно! Невольно вспомнилась статья, о том, что из всех рождающихся на земле котят, находит хозяев только один из восьми малышей, а все остальные обречены. Вот тут она уже расстроилась всерьёз. С трудом доделала работу и понурая поплелась домой.

– Ну, так-то ничего ужасного, конечно. Прокормим мы ещё одну кошку, но что же это за странная такая жизнь. Ведь все, все, кого я сегодня спрашивала, как-то жаловались на то, что им тоскливо и грустно. И что их не понимают, тоже говорили, и что нет того, кто бы ах как любил! – Аня припоминала выслушанные в разное время откровения от коллег. Было в ней что-то такое, отчего разговаривать с ней было легко, а ещё она никогда не выдавала услышанные откровения! – Ну, вот же тебе! И любить тебя будут беззаветно, и тоска с кошками не уживается, а одиночество так и вовсе улепётывает со всех лап! – Ане почему-то казалось, что одиночество, это такая белая равнодушная тварь, которая, когда человеку некуда тратить свои чувства и некому дарить радость, и рядом нет никого любящего и заботливого, начинает расти, расти, пока захватывает всё пространство дома и не замораживает его почти полностью. Тогда человек бежит из своего холода и ищет толпы других людей, пусть даже совсем чужих и незнакомых, шум, музыку погромче, танцы повеселее, всё, всё, что угодно, только бы как можно дольше не возвращаться в ледяной дом, к своему одиночеству.

– Да, безумно сложно найти человека, с которым тебе не будет одиноко. Я-то знаю. Но, можно же хотя бы немного потеснить свой холод! Сделать так, чтобы тебе хотелось скорее домой, потому что тебя там ждут! – Аня шлёпала по лужам, оставшимся после вчерашнего дождя, и недоумевала и грустила, пока ей не позвонила мама. Выудив смартфон и порадовавшись тому, что мамин голос прогнал тоскливые мысли, Аня вдруг встревожилась.

– Привет, мам!

– Анечка, а можно мы к тебе заедем? Ты же говорила, что Олежек в командировке. Можно, мы не помешаем?

– Мам, а всё в порядке? Ничего не случилось? – Аня маму знала с рождения. Нет, вообще-то и до него тоже, но так далеко Ане не припомнить, а вот как только начала себя осознавать, то с этого момента знала отлично! И вот это знание сообщало ей о том, что что-то очень даже не в порядке. Тон немножечко не такой. Немножко настолько, что можно подозревать любые катаклизмы! От подлёта гигантского астероида с точкой падения в родимом районе и до приезда в гости троюродной бабы Лизы из Иркутска. Баба Лиза славилась тем, что к её приезду наиболее впечатлительные родственники были готовы копать окопы прямо в квартирах. Суровая сибирская женщина определила, что из всего потомства их семьи, наибольший толк вышел исключительно из Аниной мамы и самой Ани, и приходилось соответствовать. Например, вставать в три утра и печь настоящие пироги на завтрак! Замороженное тесто и начинка не признавались категорически! Или вот белить потолок в комнате, где баба Лиза узрела трещинку. И горе, если сам этим не займёшься по первому намёку! Она же полезет на лестницу самостоятельно, громко скорбя об избалованности молодёжи вообще и москвичей в частности.

– А что? Паааадумаешь! Работы-то! Потолочек побелить… – говаривала она густым басом с лестницы-стремянки в два часа после полуночи.

Аня судорожно припоминая, что именно может сподвигнуть бабу Лизу приехать, а астероид рухнуть, попыталась было уточнить:

– Ээээ, а что у нас стряслось?

– Ничего! Ровным счётом ничего. Так мы уже поднимаемся, да? Как раз и ужин будет к твоему приходу.

Вот тут Аня струхнула не на шутку. Ускорилась и к дому примчалась в рекордно короткое время.

– Мам, пап, привет! Что произошло? – Аня влетела в квартиру, автоматически отметив, что живность уже что-то жуёт, по дому плывут дивные запахи, а родители выгружают из сумок всё новые и новые свёртки и пакеты. Шуши видно не было.

– Анечка, ты раздевайся, и руки мой, устала, небось… Работать надо поменьше, здоровье беречь!