— Вот, гадает мне — что было, что будет, чем сердце успокоится, — нашлась Тамара и еле заметно подмигнула цыганке.

— Всю правду говорю! — вынуждена была подыграть ей Земфира.

— Так вы что — будете продолжать или, может быть, поговорим наедине, Тамара?

— Да, поговорим. — Хозяйка обратилась к гостье: — Простите, но вы могли бы подождать в коридоре?

— Конечно, яхонтовая, конечно! — Земфира выскочила из номера.

— И давно ты гадаешь у цыганок, дорогая?

— Тебя это не касается. Ты дело говори!

— А что его говорить — дело делать надо. Мое дело уже сделано. Я подсыпал Кармелите крысиный яд.

— Крысиный? Но эта девушка, пожалуй, будет побольше крыски…

— Не переживай, доза там и для человека смертельная. Так что одной астаховской наследницей, считай, уже меньше.

Ах, если б только Земфира могла услышать это через гостиничную стенку!

Астахов и Олеся стояли посреди гостиной и целовались, как мальчик и девочка, влюбившиеся впервые в жизни.

— Коленька, ты прости меня, — говорила Олеся, — я часто бываю не права…

В ответ Николай Андреевич опять стал ее целовать.

— …Коля, подожди, я хочу сказать, что часто бываю с тобой не права, потому что чувствую себя одинокой…

— Одинокой? Но почему? Я же с тобой!

— Ты вечно занят, Коля. У тебя куча важных дел. И даже если ты рядом — ты все равно не со мной…

— Олесенька, милая, но это не так! Я всегда с тобой! Я думаю о тебе, я скучаю по тебе…

— Тогда почему же я чувствую себя никому не нужной? Никому, даже тебе…

— Олеся, ну ты как маленькая, ей-Богу! Я ведь работаю!