Она была отчасти права, ведь проблемы Олега не кончались похищением сына.
Ведищев приехал в «Эврику» только под вечер. Он устало сидел в приемной, пока Игорь Леонидович громил очередные наши предложения по проведению мероприятий на «химии». Я не удержалась и, вместо того, чтобы передав дела, отбыть в оговоренный отпуск, ввязалась в дебаты. Под конец мне стало ясно, что Игорь совсем оторвался от реалий провинции и оперирует понятиями, не приемлемыми в нашей конкретной ситуации. Администрация «химии» никогда не оплатит такой бюджет акции. Это просто смешно!
— За хорошую работу надо платить! — декларировал человек, отказывавший повышать зарплату даже самым лучшим специалистам агентства. — Вы должны воспитывать клиента. Он должен привыкать платить.
— Игорь Леонидович, — влезла я. — Не будут они платить. Скорее скажут: проведем все сами, а банкет наши жены сварганят!
— Убедите их в обратном, докажите, что только вы можете обеспечить им должный уровень мероприятия. А-а-а, — он увидел сидящего в приемной Олега, — Олег Георгиевич! Проходите в кабинет. Вот давайте спросим у руководителя стоматологической клиники: согласны ли ваши клиенты платить, хорошо платить за хорошую работу?
— Вы передергиваете, — снова встряла я, чувствуя, как от волнения при виде руководителя стоматологической клиники холодеют руки. — Одно дело зубы во рту, а другое — рекламная акция. Не рекламой человек хлеб жует.
Разбитый морально и физически, Ведищев все же хмыкнул. Руководители служб агентства, участвовавшие в обсуждении, захихикали. Игорь поджал губы.
— А ты, Алла, душа моя, отправляйся по своим делам! — наконец выдал он, решив устранить диссонирующий элемент из поля своего зрения. — Вот и Олег Георгиевич пожаловал за тобой.
Он все же использовал появление дантиста себе на пользу. Я поднялась, попрощалась с коллегами, а шефу заявила:
— Только попробуйте испортить мне сотрудников! Всего хорошего.
Он не ответил — победа осталась за мной!
Глава 5
Дома я готовила ужин и слушала, как Ведищев делает Таракану полный доклад о допросе в милиции. В машине, по дороге домой, мы молчали. Лицо Олега не выражало ничего, ровным счетом ничего, совсем ничего. Похоже, что он ни о чем и не думал. Просто вел машину, просто смотрел на дорогу, просто ждал, когда проснется от кошмара. Сейчас его усталый, блеклый голос произносил страшные по сути слова:
— Он считает, что это я убил троих человек… Нет, мотива нет… Самое главное, конечно… Когда Летягина убили — дома был… Жена у матери… Один… Когда Симонову — с Аллой, Мишку прессинговали… Да уж, алиби, черт его возьми!.. Только Лавренев выпадает, но следователь сказал, что я мог и заказать Лавренева или всех троих… Трупы спрятал в клинике по дурости. Он так и сказал: «по дурости»… Клинику закрыли… Ну никак не объяснили… Ой, да такие хамы…
Последнее он опять сказал бесцветно, не похоже на себя. Разве так реагирует Олег Ведищев на тех, кто пытается попортить ему кровь?!
Олег положил трубку. Вошел в кухню и сел к столу.
— Ты что-то совсем раскис, — сказала я.
Он устало посмотрел на меня и ответил:
— Слишком много для меня. Я боюсь за Кирилла. Я боюсь, что Ханмурзаев возьмется мстить, — это в его характере. Мы же с ним знакомы немного, да и люди знающие говорят, что он не любит бросать дело недоделанным. Ты знаешь, кто он на самом деле?
— Я только знаю, что он когда-то сталкивался по делам с Вагифом, но потом вроде бы их дорожки разошлись. Вагиф честный человек, предприниматель. А Ханмурзаев — бандит.