Почувствовала, как меня приобнимают за плечи.

– Не парься, Мир! – ободряюще сказал Эрнест. – Вокруг вообще много уродов.

Я все еще смотрела в след ректору.

– Ладно, давайте вернемся к уборке, – мрачно предложила и посмотрела на швабры, которые под моим взглядом сбились в кучу и прижались к стене. "Вот мы. Вот наши тряпки. Мы сдаемся".

– А ну живо! – рявкнула я на них, а потом стала напевать похоронный марш.

Не знаю, подействовала на них мелодия или мое не самое лучшее настроение, но полы они мыли быстро.

– Между вами так и кипят страсти, – заметил подошедший Арнольд.

Я фыркнула, не сбиваясь с ритма.

– А ты уверена, что между вами, – он хмыкнул, – ничего не было, кроме как взаимной неприязни и твоей выходки в зале?

Мягкие губы нежно ласкают мои, вибрация проходит по телу, заставляя ноги подкоситься... Рука проводит по спине, рождая миллионы мурашек на коже...

Я сбилась, а потом помотала головой отрицая мысли и предположение Арнольда.

– Ну ладно, – легко согласился он.

Однако чувствовала я, что он мне не поверил. Через несколько минут мы перешли на второй этаж, там также оперативно убрались и с чистой совестью пошли по общежитиям. Парни решили меня проводить, я не протестовала. У дверей я обняла их по очереди, поблагодарила за помощь и, рассылая воздушные поцелуи, зашла в общагу. Там быстро поднялась на нужный этаж, подошла к комнате и насторожилась. Из нее доносились очень подозрительные звуки. Бамц. Бдыщ. «А ну иди сюда, собака лысая!». Бамц. Бдыщ, бамц, бамц! Преисполненная самых скверных предположений я открыла дверь.

Держась за косяк, я не знала стоять мне или падать. В комнате был полный крах... Вещи из шкафа разбросаны по полу, там же в беспорядки валялись подушки, одеяла и покрывала с кроватей. Одна штора была сорвана, другая перекручена. Действие происходящее в комнате также было далеко от мирного... От стены до стены носилась метелка, на поворотах ее заносило, и раздавался тот самый "бамс". За ней бегала Аля и выкрикивала нелестные эпитеты в ее сторону. Моя лапочка периодически шалила: ударяла прутиками подругу по лицу, на что она орала: "Ах ты тварь! Поймаю, ветки твои повыдергиваю!". В ответ метелка изображала движение на манер "бла-бла-бла", шлепала ведьмочку по лицу и взмывала под потолок. Подруга залезла на кровать и стала прыгать, пытаясь достать мое транспортное средство. Что немало важно, прыгала-то она на моей кровати, а спальное место мне еще очень нужно, поэтому я решила прекратить этот сумбур.

– Ага, попались! – запрыгнула я в комнату с горящими глазами и распахнутыми для ловли руками.

Сие незамысловатое действо ввело в ступор девочек, и они застыли: одна под потолком, другая с занесенной рукой на кровати.

Метла сориентировалась первой и, шибанув Алю по лицу, полетела мне за спину. Ведьма, издавая боевой клич, понеслась за ней.

– Все! Тайм-аут! – крикнула я, останавливая садистки настроенную подругу.

Затем схватила метелочку и хорошенько потрясла ее.

– Перестань пакостничать! Надо чувствовать тонкую грань, где вредность превращается в откровенное хамство и безобразие! – отчитала я ее.