На меня уставились внимательные карие глаза.

– Обыскивал?

– Никак нет.

– Карпов! – старлей вспыхнул. – Сколько раз говорил!

– Виноват, товарищ старший лейтенант! – сержант вытянулся по стойке смирно.

– Обыщи.

Сержант с сомнением осмотрел мою грязную майку-алкоголичку, охлопал карманы рабочих брюк. Достал из голенища сапога алюминиевую ложку. Показал ее старлею.

– Ясно. Два наряда вне очереди, Карпов!

– Есть два наряда, – лицо сержанта погрустнело.

– Свободен. А вы, присаживайтесь, – лейтенант кивнул на стул. – Как вас зовут, почему нет документов, с какой целью перешли государственную границу? По-русски вообще говорите?

Вопросы сыпались на меня как горох, но что отвечать я не представлял. Врать, что я польский пролетарий, сбежавший от новых хозяев Европы в Союз? Так я по-польски не говорю.

– Почему молчите? Mówisz po rusku?

– Может вы представитесь? – нарушил я молчание.

– Отлично! – лейтенант плотоядно заулыбался. – Значит, по-русски все-таки говорите!

– Ты не лыбься, командир! – не выдержал я. – Через две недели немцы будут ровнять твою заставу с землей. Гражданские есть в отряде? Женщины, дети?

– Здесь вопросы задаю я! – лейтенант перестал улыбаться, побледнел.

– Увози детей и жен. Придумай что хочешь, но убери гражданских с заставы!

Лысый побарабанил пальцами по столу, задумался.

– Так, давайте еще раз. Меня зовут Алексей Поперечный, я заместитель начальника славутского погранотряда. Представьтесь, назовите цель перехода границы.

Я замолчал, закрыл глаза. Все бесполезно. Они не поверят. Каждый день в Правде пишут, что мы с немцами друзья, у нас Пакт. А кто говорит иначе – выкормыш мировой буржуазии, которая спит и видит стравить СССР и Германию. Кому поверит Поперечный? Мне или «всем радиостанциям Союза»? Риторический вопрос.