— Забирайте, раз уж у нас тут тридцать седьмой год вернулся! — с отвращением выплюнула хозяйка дома.

— Взятку предлагаете? — заинтересовался дядя Петя.

— КГБ не купишь! — злорадно заявил Елисей Семенович.

— Х*ятку! — презрительно фыркнула Клавка. — Я юридически подкованная, меня не проведешь! Ворвались, обыски какие-то проводят без понятых. Грабить пришли? Грабьте!

— Чего юродствуешь, паскуда? — прошипел Елисей Семенович.

— Никто вас не грабит, гражданка, — с профессиональным спокойствием успокоил даму дядя Витя.

— В вентиляции пусто, — раздался голос из кухни. Плиту будем двигать?

Все вместе набились в кухню — тесно — и дяди обыскали стандартный тайник, обнаружив шкатулку с драгоценностями на три тысячи рублей примерно.

— Комнаты смотреть будем или можете объяснить законное происхождение таких накоплений, гражданка библиотекарь на полставки? — задал судьбоносный вопрос дядя Петя.

— А у меня три любовника, и они все очень любят дарить мне подарки! — с вызовом ответила та.

— Имена любовников? — демонстративно достал блокнот с карандашиком дядя Витя.

— Я вам про свою личную жизнь докладывать не обязана! — последовал ожидаемый ответ. — Доволен, козел старый? — переключилась на Елисея Семеновича. — Опозорил честную женщину и лыбится!

— Это ты-то «честная»? — офигел от наглости пенсионер. — Да ты ж проститутка! Развела в подъезде бордель, еще и сумки с мясом таскает туда-сюда!

— Только сюда таскаю, и не я, а мальчики мои — заботу проявляют так, галантность. Но тебе-то, козлище, откуда о таких вещах знать? По роже видно — в поле вырос!

— Тю-у-у, нашлась тут благородная! — фыркнул Елисей Семенович. — Видела бы тебя мамка твоя — все космы бы повыдирала!

— А ты мою мать не трожь!

— Хватит! — оборвал ругань дядя Петя и скомандовал. — Комнаты.

Под продолжающие поступать бурным потоком оскорбления хозяйки жилища обнаружили еще украшений рублей на семьсот, триста рублей купюрами, полторы тысячи облигациями и четыре шубы меха ценных пород.

— Теперь без имен твоих любовничков никак, — вздохнул дядя Витя. — Тут больше десяти тысяч рублей будет, и нам очень интересно, откуда они взялись — уж не на нетрудовые ли доходы?

— Ничего я вам не скажу — я свои права знаю! — отмахнулась Клавка. — Это ж насколько у нас страна нищая, если за десять жалких тысяч заслуженного библиотекаря трясут!